Фидель Кастро приезжает в СССР с полуторамесячным турне. Высшая точка советско-кубинского романа: Куба объявлена страной социалистического лагеря, Кастро — Героем Советского Союза

Восторженно встречаемый кубинский руководитель объезжает крупнейшие города страны. Он всюду подолгу выступает — и так вдохновенно, что перевод почти не требуется. Главный митинг советско-кубинской дружбы проводят на Красной площади. Радио, телевидение и кинохроника бессчетно повторяют урок революционного испанского языка — с трибуны мавзолея Фидель бросает уже знакомые всем лозунги:

¡Patna о muerte! — Родина или смерть!
¡Socialismo о muerte! — Социализм или смерть!
¡Venseremos! — Мы победим!

Возвращение идеалов — едва ли не дороже их обретения. Потускневшую большевистскую идею обновляет ясность кубинского сюжета: за морями-океанами народ сверг ненавистного диктатора, отбил атаку контрреволюционеров, теперь все вместе во главе с Фиделем рубят сахарный тростник. Кубинские партийцы — не скучные чиновники в костюмах, а молодые парни в комбинезонах; не гладенькие бюрократы, а бородатые революционеры, как и положено истинным ленинцам. Первая строчка новой песни — девиз, выпаливаемый одним духом:

Куба — любовь моя!
Остров зари багровой.
Песня летит, над планетой звеня,
Куба — любовь моя!

Установлено прямое авиасообщение Москва — Гавана, В торговле появляются кубинские товары, Привыкшие к белому сахарному песку из свеклы советские хозяйки на коричневый тростниковый смотрят недоверчиво: будто грязный. Кубинские сигареты «Portagas» не нравятся мужикам-курильщикам, а дорогущие сигары кроме кучки столичных пижонов никто и не пробует.

Явная неравноценность товарообмена скоро разочарует. Число советских дефицитов будет только расти, и, считая «интернациональную помощь» одной из причин, песню зло переделают:

Куба, верни наш хлеб,
Куба, возьми свой сахар.
Нам надоел бородатый Фидель,
Куба, пошла ты на хер.