В самом центре столицы, по разным сторонам Москвы-реки, возведены две супердоминанты. Установлен самый большой в России памятник Петру Первому и «воссоздан» самый большой в мире православный собор — храм Христа Спасителя. На обоих приоритетных проектах с мэрией плодотворно сотрудничает новый президент Академии художеств России Зураб Церетели

Петр возникает на стрелке из ниоткуда — проект не был публично известен, до начала строительства никто не знал, что здесь будет. У мэрии с Церетели уникальная схема партнерства: до окончания объекта расходы несет автор, а потом город оплачивает «по факту». Будущий монумент, таким образом, — личная договоренность скульптора с мэром Юрием Лужковым. Мотив сооружения неясен: Петр I не любил Москву и перенес отсюда столицу, но памятник вроде посвящают прошедшему 300-летию русского флота. Бронзы многопудье, нагромождение корабельных носов и снастей больше не только Медного всадника с его скалой, но даже и волгоградской Родины-матери: там фигура — 52 м, меч — 33 м (см. 1967), а московский циклоп — аж 98 метров! Гигант устрашающе высится над соседней застройкой Замоскворечья и Пречистенской набережной напротив.

Либеральные издания называют Петра терминатором и сеятелем облигаций, устраивают акции «Допой царя!» и «Вас здесь не стояло». Говорят, идол напугал проезжавшего в Кремль Ельцина. В какой-то момент кажется: Петра «сдадут». Но Церетели побеждает любых оппонентов. Про его намерение возглавить Академию художеств тоже говорили: «ну, это чересчур!». Церетелиев-скую гигантоманию критикуют со времен «початка» на Тишинке (см. «200 лет Георгиевскому трактату», 1983), отношение коллег очень ревнивое, выходца из Грузии считают чужаком и т.п. Однако в том же 97-м монументалист из вице превращается в президента АХР. В референдуме по поводу памятника власти откажут — дорого. Созовут общественную комиссию, на заседание которой придут только сторонники Церетели. Да и как сносить только что построенное? Согласно опросам, памятник действительно не нравится половине москвичей, но только 13% хотели бы его убрать.

Храм Христа Спасителя ставят на месте взорванного большевиками в 1931 году. При Сталине здесь затевали Дворец Советов, при Хрущеве устроили открытый бассейн «Москва». Проект собора «новый как старый» именуют «воссозданием» — мол, будет тот же архитектурный объем, а к подробностям не придирайтесь. Лужков и церковные иерархи порой, забываясь, обещают «сделать все как было», но исполина льют из бетона, а в цоколе предусмотрен паркинг на 305 машин (прозвище «храм Спаса на гаражах»). На заключительном этапе главные споры — из-за отделки. Попеременно поддерживаемые Лужковым борются Церетели и главный архитектор проекта Алексей Денисов.

Настоящий храм Христа Спасителя — нестарый, его закончили в 1883 году. По духу он тоже был новоделом, но тогда еще сохранялось качество работ: мраморные скамьи храма, поставленные на перроне метро «Новокузнецкая», очень контрастируют с советским убранством станции. Про барельефы на новом храме Денисов говорит — нужны опять мраморные, Церетели настаивает на синтетическом «декоративите», производимом одной из его фирм. К юбилею Москвы вешают синтетику, переименованную церковными кураторами стройки в «искусственный мрамор». Через полтора года Денисова снимут, храм назовут «современным произведением», а «декоративит» решат заменить на еще более близкую Церетели бронзу. Но главной уже станет внутренняя отделка собора: ее нужно завершить к 1 января 2000-ш, к году президентских выборов — чтоб рождественская служба показала, чья здесь родится власть (см. также «850 лет Москве. Лужков — претендент», 1997).