Начинает выходить «Хроника текущих событий»: самиздат, в котором циркулирует множество политических и художественных текстов, обзаводится первым и самым острым периодическим изданием

Информационный бюллетень «Хроника текущих событий» фиксирует нарушения прав человека и правозащитные выступления в стране — без оценок и комментариев. От публицистических неподцензурных предшественников — герценовского «Колокола» и ленинской «Искры» — кроме тона «Хроника» отличается еще и тем, что издается не за границей, а в Москве. Печатается на пишущих машинках — к типографскому станку у правозащитников доступа быть не может, а персональных компьютеров еще не существует. Редакция анонимна; ее состав из-за арестов будет меняться примерно раз в два года — первого главного редактора «ХТС» Наталью Горбаневскую посадят в декабре 1969-го.

Политические судебные процессы, правозащитные обращения в инстанции и репрессии против «подписантов», сообщения из мордовских и пермских политлагерей, украинское национальное движение, борьба крымских татар и турок-месхетинцев за возвращение на родину, притеснения литовских католиков и православных грузин, движение евреев за выезд в Израиль и немцев в ФРГ — основные темы выпусков первых лет («ХТС» просуществует до 1982 г.). Заботясь о своей осведомленности, бюллетень инструктирует читателя: расскажите новость «тому, у кого вы взяли «Хронику», а он расскажет ее тому, у кого он взял «Хронику» и т. д. Только не пытайтесь единолично пройти всю цепочку, чтобы вас не приняли за стукача». Машинописные копии расходятся по стране медленно, но широко; «ХТС» передается за границу, на нее ссылаются вещающие на СССР западные станции, а радио «Свобода» выпуски «Хроники» зачитывает целиком.

«ХТС» — вестник явно диссидентский, даже хранение бюллетеня чревато преследованиями (радиослушание тех же текстов вполне безопасно), но по рукам ходит великое множество еще и литературного самиздата, и границы дозволенного размыты. Перепечатываются на машинках или копируются на множительных аппаратах в научных и технических учреждениях, а потом переплетаются в мастерских сборники поэтов Серебряного века — в каждой хорошей домашней библиотеке они угадываются по «слепым», без букв, корешкам. «Спорные», но вроде бы не глухо запретные и даже частично изданные советские довоенные литераторы Бабель, Пильняк, Булгаков, Платонов представлены в самиздате произведениями и пропущенными в свое время цензурой, и не пропускаемыми никогда — а кто их отличит и кто знает про отношение к ним в нынешнее время?

У современных писателей почти любая интересная вещь публикуется в журнале или издательстве не сразу, часто кочуя по редакциям и согласовываясь на разных «верхах». Проблемная рукопись без конца перепечатывается, а машинистки — первые читательницы — имеют обыкновение «закладывать» лишний экземпляр — для себя. С него потом могуг напечатать полную «закладку» — 6 экземпляров, а с них — еще. Это лишь один канал утечек из литературных кругов в окололитературные, а оттуда — в продвинуто-читательские. В середине 60-х романы Александра Солженицына «В круге первом» и «Раковый корпус» по несколько лет пробыли в статусе вот-вот публикуемых. К моменту официального запрета они широко разошлись в самиздате и уже попали за границу. Авторы «растеканию» своих книг не противятся, порой ему способствуют и даже сами «распускают» машинописные экземпляры (прием, подробно описанный Солженицыным в очерках «Бодался теленок с дубом», использовался не только им).

70-е годы сформируют у отважной части читающей публики особо пристальное отношение к самиздату: мол, раз не из гостипо графии — значит, наверняка что-то стоящее.