Через две с половиной недели после нападения Германии в Польшу вторгается СССР. Москва заявляет, что идет спасать западных украинцев и западных белорусов, и старается не выглядеть союзницей Берлина. Тщательно координируя свои действия, две державы делят расположенную между ними страну в соответствии с секретным протоколом к пакту Молотова-Риббентропа — ровно пополам

Вдень нападения Германии на Польшу, 1 сентября, в СССР вводится всеобщая воинская обязанность, призывной возраст снижен с 21 года до 19 лет и решено увеличить число советских дивизий втрое. В европейской части страны назначены военные сборы, отложена демобилизация отслуживших солдат, сокращены гражданские железнодорожные перевозки — чтобы передать поезда для военных нужд. Будущие фронты образуют на базе Киевского и Белорусского округов.

В Берлине ожидают скорейшего встречного наступления Красной армии. 3 сентября, при вручении новым полпредом СССР верительных грамот, Гитлер говорит как об уже решенном деле:

Россия и Германия установят границы, существовавшие до мировой войны,

то есть без Польши. Однако Молотов на поторапливания Риббентропа 4 сентября отвечает, что «момент конкретных действий не назрел». В затяжке есть немалый риск, и нарком особо оговаривает: если немцам придется «временно переступить линию соприкосновения интересов обеих сторон», то это не должно помешать «точному выполнению принятого плана». На следующий день польский посол Ежибовский слышит от Молотова в личной беседе:

Советский Союз не хочет быть втянутым в эту войну на той ши другой стороне.

Советская официальная позиция камуфлируется под нейтральную вплоть до середины 10-х чисел сентября. Пока же перестраивается пропаганда. Сталин вызывает главу исполкома Коминтерна Димитрова и велит не считать Германию агрессором. В результате директива компартиям мира называет фашистским государством Польшу. В советской прессе начинается кампания против «панской» державы, которая «угнетала другие национальности». Передовица «Правды» «О внутренних причинах военного поражения Польши» подготовлена партиде-ологом Ждановым и поправлена Сталиным. В ней — про недееспособность соседнего государства, которое «при первых военных неудачах стало распадаться», и про «единокровных братьев», ждущих освобождения. Москва и Берлин пытаются заранее согласовать коммюнике о начале советских боевых действий. Немцы предлагают совместный документ про «общую задачу» Германии и СССР «в их естественных сферах влияния», но Кремлю не хочется быть равноучаствующим и обнаруживать свою договоренность с нацистами. В советском одностороннем проекте «братские народы» названы не только угнетаемыми поляками в прошлом, но и «рискующими попасть под господство Германии» в настоящем. Так интервенция СССР выглядит гораздо благовиднее, но это неприемлемо для немцев.

9 сентября Берлин сообщает о падении Варшавы. Молотов шлет поздравления. Теперь в Кремле торопятся, намереваясь выступить 12-го. Но известие оказалось ложным, выжидают дальше. Проходит еще неделя, вермахт переходит «линию интересов» уже повсеместно. Медлить нельзя, и желаемое выдают за действительное — в ноте правительства СССР от 17 сентября объявлено:

Варшава как столица Польши не существует больше,

хотя капитуляция польской столицы будет подписана только 28 сентября. Но из этого утверждения следует главный советский аргумент:

Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей.

То есть еще до советского вмешательства не стало страны, перед которой теперь не может быть никаких обязательств. Зато они есть перед единокровными народами, и Красной армии отдан приказ перейти границу и взять под свою защиту «жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Операцию начинают 17 сентября в 5 утра. Привлечено около полумиллиона человек, 4 тысячи танков, 5,5 тысячи орудий, 2 тысячи самолетов. Это больше, чем все Войско Польское, для которого вторжение — полная неожиданность. Выстроить фронт обороны с востока невозможно, к тому же поначалу наступление Красной армии воспринято как антигерманское. Советские войска продвигаются почти беспрепятственно, делая до 100 км в день. Уже 18-го Украинским фронтом взят Ровно, а Белорусским — Вильно (Вильнюс). Сталин, отвергнув очередной вариант текста, присланный германским МИДом, сам составляет совместное заявление. Его сразу же оглашают Москва и Берлин: войска двух держав «действуют в Польше», чтобы

восстановить порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования.

Для Кремля эта кампания — еще и продолжение Гражданской войны. В 1920-м, при предыдущем Польском походе, Сталин сам был комиссаром красного фронта, который не смог взять Львов. Тогда державы Антанты требовали от Советской России остановиться на рубеже украинского и белорусского большинства населения, признав эту «линию Керзона» — по имени главы британского МИДа, от которого исходила нота, — восточной польской границей. Ленин отверг ультиматум, надеясь советизировать всю Польшу, а потом и поднять революцию в Германии. С наступлением спешили — пока не вмешался Запад. В результате Красная армия близ Варшавы была тогда разгромлена, отступила, и поляки заняли даже Минск. Пришлось заключить мирный договор, уступив Западную Украину и Западную Белоруссию.

По секретному протоколу к пакту Молотова-Риббентропа разграничение с Германией в основном проходит по «линии Керзона». Кроме Львова — там большой выступ на Запад, в пользу СССР. Возможно, это личный трофей Сталина. Никогда не входивший в Российскую империю, до 1918 года австрийский Лемберг, Львов и во время Гражданской войны, и к началу Второй мировой — город польского большинства, украинцы там только третьи, после евреев. У здешних предместий Красная армия оказывается 19 сентября. Львов уже окружен немцами. Доходит до столкновения германских и советских частей. Командование вермахта настаивает: город возьмем мы и передадим его русским. Потом предлагается совместный штурм. Москва непреклонна, и Гитлер лично отдает распоряжение своим генералам: отойти на 10 км западнее. Немецкую блокаду меняют на красноармейскую, и 22 сентября Львов сдается Советам. В тот же день Белорусский фронт овладевает Гродно, где поляки ожесточенно сопротивлялись.

Везде начинается отвод немецких войск назад, до «линии интересов». По договоренности авангард Красной армии должен следовать через 25 км после германской хвостовой колонны. Из Берлина в Москву прилетает военная делегация уточнять демаркационную линию с наркомом обороны Ворошиловым и начальником Генштаба Шапошниковым. А 27-29 сентября в Кремле вновь принимают Риббентропа, подписывая с рейхсминистром Договор о дружбе и границе. Германия получает земли Варшавского и Люблинского воеводств, ранее предназначенные для СССР, в обмен на Литву вместе с Вильно (Вильнюсом). Сталину не нужны поляки на Украине и литовцы в Белоруссии, ведь вскоре вся Литва достанется ему.

В новых советских городах вермахт и Красная армия проводят несколько совместных парадов: в Гродно, Пинске и самый известный — в Бресте, который принимают генерал Гудериан и комбриг Кривошеин. СССР получил 50,4% польской территории, почти 200 тысяч км² с населением около 13 млн человек. Из зоны немецкой оккупации много беженцев, особенно евреев. На севере образуют пять областей Белоруссии. Из них Белостокскую после войны вернут социалистической Польше, а прочие укрупнят. По позднейшему административному делению это целиком Брестская и Гродненская и западные части Минской и Витебской областей. На юге — шесть новых областей Украины, из которых впредь сохранятся Хмельницкая, Ровенская, Тернопольская, Волынская, Львовская и Ивано-Франковская. Верховный Совет принимает эти земли в состав СССР, и Молотов на сессии произносит:

Оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора.

Пятый раздел Польши, проведенный участниками всех предыдущих (три — в XVIII веке, четвертый — в 1815 году, после наполеоновских войн), вызывает у гарантов Версаля — Британии и Франции — сдержанную официальную реакцию. Полноформатный советско-германский военный союз был бы гораздо хуже, так что о разрыве отношений и речи не идет. Эмигрантскому польскому правительству рекомендовано не объявлять войну СССР. Общественное мнение может негодовать: Красная армия «нанесла удар ножом в спину Польше» (выражение «Таймс»), политики склонны полагать, что Москва «взяла свое». Тогдашний лорд Адмиралтейства Черчилль считает:

То, что русские армии должны были встать на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против нацистской угрозы. Конференции глав стран антигитлеровской коалиции в 1943-1945 годах решат, что восстанавливаемая Польша получит компенсацию территории за счет Германии.

Пленных польских солдат — украинцев и белорусов распускают по домам, большинство уроженцев собственно польских земель передадут Германии. В марте 1940-го глава НКВД Берия обратится в Политбюро по поводу содержащихся его ведомством поляков — бывших офицеров, полицейских, «членов националистических контрреволюционных партий», а также «бывших помещиков, фабрикантов, чиновников». Как «закоренелых, неисправимых врагов советской власти» их решено расстрелять. В Катынском лесу близ Смоленска, в лагерях и тюрьмах казнят почти 22 тысячи человек.

И впрямь натерпевшиеся от поляков, многие украинцы и белорусы, особенно в деревнях, Красной армии рады. В городах отношение настороженное. Даже в Москве уровень жизни ниже, чем в довоенных Львове и Белостоке, что уж говорить о советских Украине и Белоруссии. «Солдаты-освободители» спешат обзавестись часами, одеждой, баянами и проч., что неприятно впечатляет местных обывателей. Скоро они сами узнают про советские товарные нехватки. Политбюро ЦК ВКП(б) постановляет провести «народные собрания из выборных» — западноукраинское во Львове и западнобелорусское в Белостоке. Их делегаты отбираются, как депутаты Верховного Совета. Собрания утверждают декларации, написанные в ЦК союзных республик: входим в СССР, ликвидируем помещичье землевладение, национализируем промышленность и банки. 1-2 ноября приняты соответствующие союзные законы.

Для Кремля недостаточно лояльны даже компартии Польши, Западной Украины и Западной Белоруссии — их организации распущены, учреждаются обкомы КП(б)У и КП(б)Б. Коммунистов присылают из восточных областей этих республик, демобилизуют партийных украинцев и белорусов из армии. Здешнее коренное сельское население в сравнении с советскими колхозниками — совершенно антисоциалистическое: религиозное, с большой «кулацкой прослойкой», «заражено национализмом». Немедленная коллективизация затруднительна. На конец 1940-го НКВД отчитается об «очищении от вражеского элемента» присоединенных регионов: всего арестовано свыше 400 тысяч человек, из них выслано 275 тысяч, ликвидировано свыше 300 «контрреволюционных организаций» и 150 «бандитских групп». Депортации продолжатся даже перед самой войной, в июне 1941-го. При гитлеровской оккупации Западная Украина окажется зоной массового коллаборационизма, повстанческое подполье будет уничтожено только в 1950-х (см. «Лесные братья»; «Убит Бандера»). В послесоветское время «захщники» — самые активные сторонники прозападного курса Украины.

В Советском Союзе «воссоединение» украинского народа завершится включением в УССР перед войной румынской Северной Буковины и после войны — чехословацкой Подкарпатской Руси (Закарпатская область с центром в Ужгороде).