В ночь с 8 на 9 апреля несанкционированный антисоветский митинг у Дома правительства Грузии разгоняют войска. Гибнет 19 человек — это наносит серьезный удар по репутации Горбачева, который не может встать ни на сторону демонстрантов, ни на сторону армии. В республике даже раньше, чем в Прибалтике, зреет стремление уйти из СССР

Весной в Абхазии стали требовать выхода этой автономной республики из состава Грузии — трения между Сухуми и Тбилиси не раз возникали и прежде. Митинг на проспекте Руставели начинается 4 апреля с лозунгов о сохранении территориального единства. Среди инициаторов и самых активных ораторов — известные диссиденты Мераб Костава и Звиад Гамсахурдия (см. «Профессия: диссидент», 1977). Собралось около 10 тысяч человек. Демонстранты не расходятся круглосуточно — ночью толпа, конечно, редеет, но поутру прибывает вновь. Призывы радикализируются: раз союзный Центр ничего с Абхазией не может поделать, Грузии, чтоб уцелеть, надо выйти из состава СССР.

Власти республики с ситуацией не справляются, а за антисоветские лозунги боятся ответственности перед Москвой. Грузинская милиция тронуть демонстрантов не смеет, и войска свозят из других регионов: полк подмосковной дивизии им. Дзержинского, полк ВДВ, пермский и воронежский ОМОН, курсантов Горьковской школы милиции. Разгон назначают на исход пятых суток митинга, под утро, когда народу на проспекте должно быть меньше всего.

Операцией руководит командующий Закавказским военным округом генерал-полковник Игорь Родионов. Накануне проводят демонстрацию устрашения: по городу проходит бронетехника, а в воздухе висят вертолеты. Эффект это имеет обратный: людей ночью — как днем, и они еще ставят заслоны из грузовиков и троллейбусов.

БТРы выходят на Руставели в 4.05. За ними движутся цепи солдат. Они теснят демонстрантов, а потом преследуют еще несколько кварталов. Дзержинцы орудуют резиновыми дубинками, десантники — еще и своими лопатками, их потом будут называть саперными. Применяют слезоточивый газ «Черемуха» и гораздо более сильный газ CS — многие, теряя сознание, падают, оказываясь под ногами толпы. Действия предельно жесткие: тысячи митингующих рассеяны букваль но за 15 минут.

Из 19 погибших — 16 женщин, в основном очень молодых. Счет раненым, отравленным и потоптанным идет на сотни. Такое не скроешь, возмущена вся Грузия. Первый секретарь республиканского ЦК Джумбер Патиашвили и премьер Зураб Чхеидзе подают в отставку сразу же, 9 апреля. Горбачев говорит, что требовал от Патиашвили мирного урегулирова ния, а в ночь самих событий спал — во всяком случае, применение силы он не санкционировал. В то, что глава государства и Верховный главнокомандующий ни при чем, верят слабо. А главное, Горбачев, не может занять определенную позицию, по отношению к уже произошедшему: немыслимо ни оправдать гибель людей, ни наказать военных. Попытка дистанцироваться дорого стоит имиджу генсека-демократа. К Грузии традиционно тепло относится российская творческая интеллигенция, властительница умов в стране, и общественное мнение настроено против Кремля и действий военных.

Похороны в Тбилиси превращаются в демонстрацию протеста, который еще сильнее, чем на разогнанном митинге. Генерал Родионов объявляет в городе комендантский час. Он уверен в своей правоте: давая объяснения Съезду народных депутатов (см. 1989), будет напирать на то, что стоявшие на проспекте Руставели — антисоветчики и другого разговора с ними быть не могло.