После доклада специальной комиссии советская сторона признает существование секретных протоколов к договорам 1939 года между Германией и СССР. II съезд народных депутатов принимает осуждающую резолюцию. О тайных соглашениях родины с фашистами начат новый вечный спор либералов-моралистов и державников-прагматиков

Ясность просили внести прибалтийские республики и Польша: исполняется полвека, как их судьбу определяют документы, не признаваемые СССР, но известные всему миру. Так были протоколы или их не было? А если не было, то почему в 39-41-м годах все происходило так, как написано в этих «западных фальшивках»?

Советский Союз до 89-го года признает только подписанный 23 августа 1939-го главами МИД СССР и Германии Вячеславом Молотовым и Иоахимом фон Риббентропом договор о ненападении: во всех учебниках истории написано, что он «дал передышку» — это позволило лучше подготовиться к войне. А «освободительный поход Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию» (тогдашняя территория Польши), «включение в состав СССР республик Прибалтики» (тогда независимых государств), война с Финляндией (отодвинули границу от Ленинграда и получили часть Карелии), «присоединение Бессарабии и Северной Буковины» — события, с этим не связанные. И, конечно, все было добровольно, согласно «воле народов».

Про протоколы первым заговорил Риббентроп, защищаясь на Нюрнбергском процессе. В 1948 году их и связанную с ними советско-германскую переписку опубликовали в США, по микрофотокопиям из архива нацистского МИДа. Немецкие подлинники после войны были вывезены в Москву. Располагая обоими экземплярами (они хранились в личном сейфе Сталина, а затем в архиве ЦК КПСС), СССР категорически отрицал существование протоколов, и даже Горбачев на Съезде народных депутатов восклицает: но ведь оригиналов-то нет! Политический ущерб — делили территории с фашистами, значит, и впрямь «оккупанты» — очевиден, и решено запираться до конца.

Партийная пресса возмущенно пишет про попытки «свести счеты с прошлым» и «пересмотреть итоги Великой Отечественной войны». Литераторы-неославянофилы воспевают величие империи — этим уже можно гордиться, и оправдывают действия советского руководства «логикой событий тех грозных лет». Комиссию возглавляет секретарь ЦК Александр Яковлев, а он у патриотов слывет очернителем и разрушителем. Либеральные издания разрабатывают жгучую тему вширь. Оказывается, открытых договоров было два: кроме «О ненападении» еще и «О дружбе и границе», подписанный Молотовым и Риббентропом в Москве 28 сентября, — его тогда тоже напечатали в газетах, но потом перестали вспоминать из-за неудобного названия. «Огонек» публикует фото с совместного парада Красной армии и вермахта — его провели в Бресте после победы над Польшей. А еще на кремлевском приеме в честь главы фашистского МИДа Сталин поднимал тост за здоровье Гитлера как любимого вождя германской нации. А к 60-летию самого Сталина, к 19 декабря 1939 года, планировали взять Хельсинки, но не вышло — это единственная осечка.

23 августа, в день 50-летия пакта, по территории Литвы, Латвии и Эстонии встает живая цепь длиной 560 километров. Протестует два миллиона человек — коренное население прибалтийских республик с добровольностью своего попадания в СССР не соглашалось никогда. В течение года литовский Саюдис, народные фронты Латвии и Эстонии прямо называют своей целью выход из Союза.

II съезд народных депутатов СССР 24 декабря осуждает протоколы 1939 года как нарушение «ленинских принципов советской внешней политики». Отмечено отсутствие оригиналов, но признана подлинность копий согласно фототехнической, графологической и прочим экспертизам. Протоколы объявлены несостоятельными и недействительными. Впервые в СССР публикуются тексты (по немецким фотокопиям), полные многозначительных эвфемизмов. Августовский протокол — принципиальный, делит «сферы интересов» СССР и Германии при будущем «территориальнополитическом переустройстве» Восточной Европы. Сентябрьские (их целых три) — более детальные: уточнение раздела Польши, корректировка следующих шагов, обмен территориями (немцы забрали себе лишку в Люблинском и Варшавском воеводствах) и договоренности о «специальных мерах на литовской территории для защиты интересов советской стороны» (это создание Литовской ССР).

Оригиналы протоколов останутся советской тайной до конца: их предъявят после рассекречивания архива Президента СССР в октябре 1992 года.