На экранах впервые идет запрещенное кино. В режиссерскую элиту страны запоздало входят Элем Климов и Алексей Герман

О том, что фильмы раньше запрещались, прямо не пишут; критика загадочно указывает: долгим был путь этой картины к зрителю. Больше всего шума поднимает «Агония», кинороман Элема Климова о Григории Распутине, любимце Николая II и императрицы Александры Федоровны. Фильм посылали на международные фестивали и продавали за границу, но у себя не показывали, считая, что кризис самодержавия он выражает недостаточно (см. также «Историческая проза. Пикуль», 1979). Чего тут запретного, понятно любому: главные герои «Агонии» в советских учебниках истории сопровождались уничижительными ленинскими характеристиками «временщик», «камарилья» и проч. — про таких кино не снимают. Но как экранные герои они колоритнейшие. Благодаря блестящей игре актеров Распутин в массовое сознание входит в образе Алексея Петренко, а Николай II — Анатолия Ромашина. В том же году беспощадный фильм Климова об ужасах войны «Иди и смотри» получает Гран-при Московского международного кинофестиваля (см. также «V съезд кинематографистов», 1986).

Стиль Алексея Германа называют новым словом «гиперреализм». В фильмах «Мой друг Иван Лапшин» (запрещен 4 года) и «Проверка на дорогах» (запрещен 15 лет) много знакомых актерских лиц, но кажется, будто снята настоящая жизнь 30-40-х годов. Верится: тогда были те самые шумы, краски, случайные реплики. В советском кино, обычно работающем весьма приблизительно, заявлены новые стандарты достоверности. Герман — второй после Тарковского культовый отечественный режиссер советских киноманов.