Капица оставлен в СССР

Советскому физику, давно работающему в Кембридже, во время отпуска на родине запрещают возвращаться в Великобританию. Ученому дадут в Москве целый институт, но долгие годы не будут выпускать заграницу

Петр Капица после Петербургского политеха работал у Абрама Иоффе в будущем Физико-техническом институте, из которого вышла чуть ли не вся советская физика. В 1921 году молодой ученый уехал на стажировку в Англию, его принял на работу нобелевский лауреат Эрнст Резерфорд. В Кембридже Капица защитил докторскую диссертацию, стал заместителем своего руководителя, а в 1933 году возглавил собственную лабораторию, где получил жидкий гелий и готовился к экспериментам с ним. За эти годы у Капицы родились два сына. Никто из членов семьи британского подданства не получал, хотя мог бы. Капица приезжал на родину, приглашал в Кембридж своих коллег, в 1929 году его избрали членом-корреспондентом АН СССР. На этот раз ученый отправился в Ленинград к родным и на симпозиум в честь 100-летия Менделеева. Визитера неожиданно вызвали в Москву и предложили остаться в стране. Капица отказался — мол, вообще собираюсь, но не сейчас. Тогда ему почему-то председатель Госплана Межлаук объявляет: выездная виза аннулирована. На самом деле решение о Капице приняло Политбюро.

Жена вернулась к детям в Англию одна. Единственное пристанище Капицы — ленинградская коммуналка, где живет его мать. 40-летний физик в шоке. Когда он уезжал в Англию, власть еще не была таким полным хозяином судьбы каждого советского человека. Запрет на выезд объяснили нужностью исследований Капицы для народного хозяйства, но в Советском Союзе нет лаборатории и приборов для ведения работ. В январе 1935-го принудительного репатрианта назначают директором учреждаемого Института физических проблем АН и поселяют в московском «Метрополе». Начинается строительство институтского здания на Воробьевых горах, по настоянию Капицы выделяют 30 тыс. фунтов стерлингов на закупку оборудования. В январе 1936-го в Москву переезжают жена и дети, семья поселяется в коттедже на территории института. Весной 1937-го, наконец, можно работать, и, вернувшись в науку после трехлетнего перерьюа, Капица делает фундаментальное открытие сверхтекучести жидкого гелия.

В Кембридже сам Резерфорд называл себя прозвищем, которое ему дал Капица, — Крокодил. В отношениях с советскими деятелями подобное, конечно, недопустимо, но Капица добился для себя, видимо, самого независимого положения среди ученых. Только он мог потребовать в письме к премьеру Молотову: «Вы раз и навсегда отказываетесь от всех методов дрессировки меня». К Сталину он обращался и по научным вопросам, и хлопоча за репрессированных коллег — видимо, заступничество Капицы освободило из заключения Льва Ландау. Академиком Капица станет в 1939-м. В войну прежде всего за работы по нужному армии жидкому кислороду его осыплют наградами: две Сталинские премии, два ордена Ленина, звезда Героя Соцгруда. Потом опала — увольнение из директоров института и профессоров МГУ. Восстановят на постах в 1955-м, а в 1978-м, через сорок лет после открытия, Капица получит Нобелевскую премию за сверхтекучесть гелия.