Карабах

20 февраля Совет народных депутатов Нагорно-Карабахской автономной области обращается к Верховным советам СССР и двух союзных республик: просим передать область из Азербайджана в Армению. Начинается первый открытый национальный конфликт на территории СССР, который перерастет в первую войну

Населенную преимущественно армянами Нагорно-Карабахскую автономную область (ИКАО) образовали в 1923 году и «исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами» включили в состав Азербайджана. На раздел территорий повлияли договоренности с Турцией — тогда казалось, она пойдет по социалистическому пути. Взаимная неприязнь продолжала тлеть, но подспудно — национальные вопросы в СССР даже не обсуждались. Перестройка снимает запреты, и сначала в центре автономии Степанакерте, а затем в столице Армении Ереване Карабах называют «нерешенной проблемой».

Армяне обвиняют азербайджанские власти в «выдавливании коренного населения» — в ИКАО было 94% армян, а стало 76% (азербайджанцев — 23%). Властители дум — писатель Зорий Балаян (автор романа о Карабахе «Очаг») и известная поэтесса Сильва Капутикян. Под петицией о воссоединении в автономии подписываются 80 тысяч человек. С 13 февраля в Степанакерте идут сплошные митинги, и через неделю облсовет принимает свое решение: пустите нас в Армению.

Ответное негодование азербайджанцев предсказуемо, но власти ничего не делают, чтобы не допустить столкновений. 22 февраля под Аскераном колонну людей, идущих в Степанакерт «наводить порядок», встречают карабахцы. В этом побоище — первые жертвы конфликта: убиты 23-летний Али Гаджиев и 16-летний Бахтияр Гулиев; у армян несколько десятков раненых. Национальность погибших поначалу скрывают, но 27 февраля зам-генпрокурора СССР Катусев в эфире Центрального телевидения заявляет: оба азербайджанцы. Той же ночью вспыхивают погромы в Сумгаите, азербайджанском городе с армянской диаспорой. До ввода войск там погибает 26 армян и 6 азербайджанцев (таковы официальные данные).

Нападения и насильственные депортации в обеих республиках за год изгонят из Армении всех азербайджанцев и большинство курдов-мусульман, а из Азербайджана — всех армян, кроме, разумеется, карабахских. Баку и Ереван обвиняют друг друга в занижении «чужих жертв» и преувеличении «своих», но и минимальные цифры ужасают. Москва сменит первых секретарей ЦК обеих республик, введет в Карабахе чрезвычайное положение и создаст Комитет особого управления во главе с Аркадием Вольским. Чувствуется, что в конфликте центральная власть скорее на стороне Азербайджана — ведь армяне «первые начали», посягнув на неприкосновенные границы «субъектов Союза». Крепнущая либеральная оппозиция явно поддерживает армян — особенно активна популярный народный депутат СССР из Ленинграда Галина Старовойтова, защитившая диссертацию по этнографии и избранная от Армении. Но, сколько ни говори про «неизменность принадлежности территорий» или, наоборот, — «в свое время заложили мину, и вот она сработала», непонятно главное: теперь-то что делать? Впервые текут потоки из десятков и сотен тысяч беженцев, впервые — «незаконные вооруженные формирования» у обоих участников конфликта.

«Национальный мир» разом рухнул во всем СССР. Оказалось, за 70 лет советская власть никакой гармонии не создала — не забыта ни одна старая обида, и все готовы заново наказать и отомстить (см. «Горячие точки», 1989). В Карабахе ведь пошли по законному пути ленинского «права наций на самоопределение» и сразу уперлись в вековой кровавый тупик, из которого нет выхода, устраивающего всех. Остальная страна про существование такой автономной области и не знала. Всё интернациональное воспитание — служба в армии, где, конечно, усвоили, что есть «ары» и есть «азеры», что они «меж собой не очень» — и только. Восточно-славянскому большинству населения и свое-то традиционное православие разрешили осознать только в прошлом году.

Реагируя непоследовательно и с опозданием, Центр четыре года все-таки удерживает Азербайджан и Армению от прямых боевых действий. Став независимыми государствами, они тут же примутся воевать друг с другом (см. 1992).