Начатые в прошлом году как контртеррористическая операция военные действия в Чечне уже официально называют войной. Идет она удачнее первой, но по окончании «войскового этапа» результат — что и пять лет назад: партизанское сопротивление чеченцев не слабее армейского

Быстрое продвижение федеральных войск в глубь Чечни обеспечивает подъем рейтинга Владимира Путина перед президентскими выборами. Настроение: воюем заново, исправляя «черновик» первой войны. Кто главный победитель — понятно: по ТВ даже показывают, как староста села Веной выносит федералам портрет Путина — будто хлеб-соль. Принимая дар, главный герой-генерал второй кампании Геннадий Трошев отвечает: — Мы тоже надеемся, что президентом России будет Путин. Говорят, есть план победить ко дню голосования 26 марта. Но блицкриг — только до осады Грозного. Чеченскую столицу удается взять после полутора месяцев боев, хотя кажется — там с первой войны не осталось камня на камне. Причем сепаратисты еще в силах совершать прорывы: в начале января они на несколько дней возвращают себе Шали и Аргун, а в марте две недели идут бои за захваченное полевым командиром Русланом Гелаевым село Комсомольское. В марте же несут крупные потери направленные в Чечню из российских городов подразделения ОМОНа: 2-го — отряд из подмосковного Сергиева Посада, 29-го — отряд из Перми.

Впервые с советских времен есть правильное и неправильное освещение войны. Точка зрения, отличная от официальной — антипатриотична, критика действий властей — предательство. Информационная война в мире снова проиграна, и вдвойне злят россияне-работники западных СМИ: пятая колонная, клевещут за иностранные серебряники. Корреспондента радио «Свобода» Андрея Бабицкого сначала арестовывают как пособника боевиков, потом государство передает своего гражданина — вроде бы по его просьбе — бандитам в обмен на трех пленных солдат, а потом журналиста снова арестовывают в Махачкале. Чины Минобороны в эфире объясняют, как должна «заблудшая овца» родину любить.

При уничтожении каждого полевого командира говорится, что он «известный», но 12 марта в поселке Новогрозненский захвачен и доставлен в Москву один из действительно знаменитых главарей — Салман Радуев. Захватчика Кизляра и Первомайского в плену побрили, и он — как Черномор без волшебной бороды — кажется совсем не страшным: щуплый, нездоровый подросток. Известно, что Шамиль Басаев, выходя из окружения, подорвался на мине и ему ампутировали стопу. Но и он, и Аслан Масхадов, и Хаттаб в строю и, как прежде, недосягаемы: территория горной Чечни федеральными силами контролируется не полностью. 20 апреля объявляют об окончании войсковой операции — видимо, по официальной терминологии, теперь уже не война идет, а наводится полицейский порядок. Но привычные боевикам партизанские вылазки наносят урон не меньший, чем открытые столкновения. У населения России нет сомнений по поводу происходящего в самой горячей точке. Даже военные признают: для замирения нужны годы и годы.

11 июня главой администрации Чечни президентским указом назначен муфтий Ахмад Кадыров — первый видный деятель масхадовского режима, перешедший на сторону федералов.