Кибернетика

Одно из главных слов эпохи. Прежде в СССР кибернетику называли «реакционной лженаукой», а теперь начат выпуск «Кибернетического сборника», и в Москве проходит первый конгресс Международной федерации автоматического управления, на который приезжает отец кибернетики Норберт Винер

Хотя разрабатывать электронные вычислительные машины в СССР начали еще до войны, а первая модель действовала с 1951 года, кибернетику как научное направление при Сталине разгромили наряду с генетикой. Пока новая техника служит большим и быстрым арифмометром — это хорошо, но ей начисто отказано в анализе, прогнозе и моделировании. Ведь, согласно философии материализма, природные и общественные явления — это «высшие формы», а машины — «низшая». В общем, компьютер противоречит марксизму-ленинизму.

Антикибернетическую кампанию вели не столь крикливо, как антигенетическую, и к середине 1950-х свернули — новые методы исследований нужны оборонной промышленности. Военно-технические чины и академические либералы кибернетику быстро реабилитируют. В 1958-м с вычислительной машины М-20 начинаются советские программирование и информатика, создан научный совет по кибернетике, подготовку специалистов по вычислительной математике открыли Московский, Ленинградский и Киевский университеты, спустя десять лет посте первого американского издания по-русски выходит основополагающий труд Винера «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине».

«Кибернетический сборник» — тоже переводной — довольно оперативно печатает иностранные статьи, наверстывая советское отставание от мировых достижений (для своих публикаций заведен альманах «Проблемы кибернетики»). Проведением «первого конгресса по кибернетике» — так понятнее именуют форум 1960 года — Москва уже претендует на лидерство в самой передовой области знаний. В том же году научные институты кибернетики учреждают в Тбилиси и Таллине, в 1961-м — в Москве, в 1962-м — в Киеве. Как средство автоматизации производства и управления кибернетику запишут в программу КПСС по построению коммунизма. Она должна превратить науку в производительную силу. Вот желанный труд будущего: ученый и рабочий в одном лице с помощью умнейшей машины создают любые материальные блага. Уподобление головного мозга электронной схеме будет по старинке ужасать только «лириков» в их затянувшемся споре с «физиками».