Интервенция в Чехословакию резко ужесточает внутреннюю политику советского руководства. В литературоцентричной общественной жизни главная акция по «закручиванию гаек» — расформирование редколлегии ведущего «толстого» журнала — «Нового мира»

Литературный глашатай Хрущев-ской оттепели, «Новый мир» продолжает гнуть антисталинскую линию XX и XXII съездов — тот самый «социализм с человеческим лицом». Раздавив его танками за границей, можно ли терпеть дома?

Ощутимо проявляя политическую позицию. журнал в художественном отношении — безусловно лучший в стране. Главный редактор Александр Твардовский свою миссию понимает по-пушкински и по-некрасовски: служение на благо литературного процесса. В предшествующие своему разгрому год-два, уже при новой, «послепражской» идеологии Кремля, «Новый мир» публикует произведения, заявляющие повестку следующего десятилетия. «Деревенская проза» — «Две зимы и три лета» Федора Абрамова и «Плотницкие рассказы» Василия Белова; «городская проза» — «Обмен» Юрия Трифонова, первая из его московских повестей; «фронтовая проза» — повести Василя Быкова. Лучшие национальные авторы: большое эссе Расула Гамзатова «Мой Дагестан», повести Чингиза Айтматова и Фазиля Искандера. Начинается «сельхозпублицистика» Юрия Черниченко, Анатолия Стреляного, Геннадия Лисичкина — очерки колхозного неблагополучия, призывающие дать селянам хозяйские права. В разделе «Наука» — Дмитрий Лихачев, Михаил Волькенштейн, Игорь Кон. Только «Новый мир» безжалостно хлещет необъятную советскую литхалтуру в критических статьях Игоря Дедкова, Натальи Ильиной, Станислава Рассадина, тем усиливая у собратьев по перу неприязнь к журналу.

Разгром редакции предваряет артиллерийская подготовка. Сперва в журнале «Огонек» выходит письмо одиннадцати литераторов «Против чего выступает «Новый мир»?» Большинство авторов малоизвестны, но есть и входящие в силу новые советские классики: Михаил Алексеев, Юрий Бондарев, Анатолий Иванов, Петр Проскурин. Журнал обвиняется в очернении действительности и скептическом отношении к ценностям социалистического общества. Главный редактор в письме не упомянут — его еще охраняет статус великого национального поэта.

Затем в «Социалистической индустрии» — промышленной газете ЦК КПСС — письмо передового рабочего Захарова, адресованное уже самому Твардовскому. Тоном хозяина рабоче-крестьянского государства передовик пеняет на идейную нетвердость издания, а «хотелось бы всем нам шагать в ногу», требует «партийного ответа» и почти угрожает: «Кто в рабочий класс не верит, тому и рабочий класс в доверии откажет». (Легко обнаружилось, что письмо сочинили в самой «Социндуегрии», но газета ЦК неправой бьггь не может.) Руководство Союза писателей настаивает на «усилении редколлегии» — имеется в виду замена ключевых сотрудников, которая заставила бьг Твардовского уйти в отставку.

Вскоре найден повод для прямой атаки: на Западе издана не разрешенная к печати в СССР поэма Твардовского «По праву памяти». В ней — противопоставление хорошего Ленина плохому Сталину и следы мучительного пробивания текстов в печать: «Нет, все былые недомолвки / Домолвить ныне долг велит — / Пытливой дочке-комсомолке / Поди, сошлись на твой Главлит». (Главлит — название советского цензурного комитета; официально считалось, что он охраняет государственные тайны.) Твардовский кается в «Литературной газете»: он действительно не передавал поэму за границу. Но этим ситуацию уже не выправить. По указанию ЦК КПСС секретариат Союза писателей снимает с работы руководителей основных разделов журнала, назначая незнакомых Твардовскому людей (даже не литераторов).

Твардовский обращается с письмом к Брежневу: известно, что генсек — поклонник его поэзии и любит прилюдно читать «Василия Теркина» наизусть. Авторы журнала во главе с Борисом Можаевым составляют свое письмо. Оба даже не будут удостоены ответа. Поняв, что санкция на разгон редколлегии дана на самом верху, главный редактор пишет заявление об отставке.

Твардовский вел журнал 16 лет и уничтожения своего детища пережить не мог. Вскоре у поэта обнаруживают рак, процесс развивается стремительно, и в декабре 71-го, всего на 62-м году, Твардовский умирает.