Эффективные собственники

Власть ускоряет появление капиталистических хозяев экономики, проводя залоговые аукционны. Но и без их помощи, скупая акции у работников предприятий, владельцами индустриальных гигантов становятся российские воротилы первого поколения

Советские топ-менеджеры, «красные директора», хозяевами возглавляемых ими заводов могли стать почти автоматически — при акционировании они получали самый большой частный пакет. Но большинство из них собственность в руках не удерживают. На смену обычно приходят «молодые волки». Защитником директорского корпуса не стал даже считавшийся его выдвиженцем премьер Виктор Черномырдин. Бывшие коллеги надоели главе правительства, требуя от него госинвестиций и шантажируя «остановкой уникального производства».

Залоговые аукционы — уловка, позволяющая обходить закон о приватизации: государство берет у бизнеса кредит, который не возвращает, и частник становится держателем акций, данных в залог. Такой первый этап проводят до президентских выборов, а коммерческий конкурс на право собственности — после, и в этом случае будущий хозяин заинтересован в сохранении капиталистического строя. В историю войдет приватизация объединения «Норильский никель»: в 95-м контрольный пакет за $170,1 млн оказался в залоге у ОНЭКСИМбанка, а в 97-м за еще $283 млн — в собственности, разумеется, у него же. Власть, зная, что это она «назначила хозяином», соответствующе относится ко всем капиталистам, даже и не обласканным ею.

Частый случай — скупка тысяч и тысяч акций конторой, принадлежащей дирекции. То есть заводы тихой сапой приобре таются за счет их же средств. Тактика «контроль подкрался незаметно» до поры до времени скрывает будущего счастливчика от властей, столичных олигархов и бандитов. А когда наконец собственник предъявит себя, совладать с ним будет уже трудно. Критики российской приватизации видят тут мошенничество, адвокаты — скорый и мирный путь к консолидации: мол, а откуда еще было взяться сотням миллионов долларов? А предприятия так бы и стояли «кооперативами» трудовых коллективов? Кто тогда принимал бы решения, рисковал и нес ответственность?

Почти все активы будут считаться доставшимися задешево. Но середина 90-х — время низкого рынка с нефтью по $15 за баррель. Инвестиции в Россию для иностранцев рискованны. Национальный бизнес в своих правах совсем не уверен. Он недавно начал с торговли, потом освоил банковское дело и тягу к собственности пока чувствует слабо. У предприятий просрочены зарплаты, раздуты издержки, они в долгах перед поставщиками, обременены неподъемной социалкой: ЖКХ, больницы, ДК, пионерлагере ков вложиться обычно немного.

Хотя в народе приватизацию называют «прихватизацией», классовой войны она не разожжет. Даже когда владелец «градообразующего предприятия» — барин-кормилец и фактический хозяин своего райцентра, риторика компартии «созданное трудом нескольких поколений советских людей досталось одному» горячего отклика не встречает. Скорее кривые ухмылки: а что, ловкий, значит, мужик — пока другие зевали, он, понимаешь, того… И неизменное прибавление: ну а мы-то в дерьме живем — в дерьме помрем, — но это говорится и по другим поводам и вовсе без оных.