С неожиданным официальным размахом справляют 100-летне гибели главного классика дореволюционной России. Пушкина вносят в советский пантеон. Он теперь не только великий поэт и создатель русского литературного языка, но еще и борец с самодержавием

Национальным гением Пушкина признали еще в XIX веке. Это тогда его назвали «наше всё», понаставили памятников, к 100-летию со дня рождения в 1899 году обеспечили дешевыми многотомниками и сборниками каждый читающий дом, выпустили духи, монпансье и папиросы с его ликом. «Революционное» искусство сбрасывало Пушкина с «парохода современности» как отживший академизм. Зато юнкера горланили «Песнь о вещем Олеге» с припевом «Так громче, музыка, играй победу», и эмиграция взяла Пушкина с собой как культурное знамя. Мол, у большевиков — советская литература, а русская живет в изгнании. Но с середины 1930-х у сталинской империи — свой ампир «с опорой на классическое наследие». И Пушкин снова — основатель современной русской цивилизации, преемницей которой мнит себя зрелая советская.

На юбиляра заработала вся госиздательская мощь: доведено до середины 16-томное полное собрание сочинений, выпущены два собрания по 6 томов, многотиражное «Избранное», иллюстрированная серия самых популярных творений: сказки, «Евгений Онегин», «Повести Белкина», «Пиковая дама», «Дубровский». Перед юбилеем, в 1936 году, совокупный пушкинский тираж превысил 18 млн экземпляров, в 1937-м отпечатают еще 13,4 млн. Выходят две биографии (строго официальная и беллетризированная Юрия Тынянова), фильм «Юность поэта» и проч.

Пропаганда героизирует жизнь и особенно смерть классика. Согласно передовице «Правды», Пушкина застрелил «наемник царизма» — почти как Кирова. Вообще, считается, что поэта «затравили» — двор, светское общество, жандармы. Он их презирал, обличал, с ними сражался и пал в неравной битве. На месте дуэли на Черной речке герою воздвигают высоченный обелиск — подобные стоят на Бородинском поле. В Ленинграде и вокруг именем Пушкина называют бывшее Царское Село, Александринский театр и Биржевую площадь. В Москве — улицу Большая Дмитровка, Музей изобразительных искусств и еще многие десятки «очагов культуры» в регионах. В псковском селе Михайловское, где поэт провел ссылку 1824-1826 годов, на старом фундаменте отстраивают господский дом вместо сожженного в 1918 году. Всего же музеев Пушкина в СССР станет больше, чем даже Ленина.

Дворянин, помещик, камер-юнкер, чьи долги после гибели оплатил император, возведен в ранг духовного вождя. Это первая при советской власти канонизация дореволюционного деятеля. В более слабой степени подобных почестей при Сталине успеют удостоить на столетия смерти Лермонтова и Гоголя («сделали членом Политбюро» — определение Бориса Пастернака).

В фельетоне главного советского сатирика Михаила Зощенко домоуправ выступает на пушкинском вечере для жильцов: «Наш жакт не ожидал, что будет такая шумиха». Но, зная законы советских кампаний, мелкий начальник на своем уровне тоже устраивает чествование: «Чтоб нам потом не бросили обвинение в недооценке стихотворений».

Главные торжества проходят 10 февраля (дата кончины по новому стилю) в Москве: вечера в Большом театре и Колонном зале, днем — многотысячный митинг. Новый памятник Пушкину предполагали соорудить у впадения Яузы в Москву-реку, но не поставили и не поставят. Согласно анекдоту, слишком долго выбирали, что должно быть: статуя Пушкина с томиком Сталина или статуя Сталина с томиком Пушкина? Огромную толпу собирают у старого элегичного монумента 1880 года, он еще высится в начале Тверского бульвара (на другую сторону тогдашней улицы Горького, в начало Страстного бульвара, его перенесут в 1950-м). Открывают обновленную плиту на пьедестале, строчка, исправленная царской цензурой, теперь высечена в авторской редакции: «Что в мой жестокий век восславил я свободу». Это и есть заслуга социализма — Пушкин вернулся к народу весь, без изъянов. Он сочувствовал простолюдинам, почти оправдывал Пугачева, славил подвиги великой державы, издевался над «попом, толоконным лбом» и ободрял первых революционеров, томящихся «во глубине сибирских руд». Преодолена неграмотность, и прочесть книги «солнца русской поэзии» может каждый соотечественник, а население союзных республик через Пушкина приобщается к лучшим образцам русского языка для «межнационального общения». Почти в таком же виде отпразднуют 150-летие со дня рождения и с «новорусской помпой» — 200-летие.