С сольных концертов в Москве начинается всесоюзная слава Вадима Козина — главного эстрадного тенора довоенного СССР

Сын питерского купца первой гильдии и цыганки из хора, Козин вокалу не учился — наслушался у родни: по материнской линии он певец в третьем поколении. Лирический тенор звучит голосом разбитого сердца. Козин поет старые романсы «по-дореволюционному», и сам пишет новые в том же духе: «Осень, прозрачное утро» («Наш уголок нам никогда не тесен»), «Люба-Любушка, Любушка-голубушка, сердцу любо Любушку любить». Козинские «Бирюзовые златы колечки» кажутся старинными таборными, автор исполняет их по-русски и по-цыгански. Но он не цыган-кочевник, а блестящий солист из лучших залов и дорогих ресторанов. В звонкий голос добавляет гнусавинки для пущей томности, выступает под нервный фортепианный аккомпанемент — «Смейся, смейся громче всех, милое создание!», а с самыми вкрадчивыми опусами — под «гавайский ансамбль п/у Бокру-Крупышева». Комсомольская пресса возмущается: «Козин исполняет песенки, в которых густая пошлость слегка приукрашена интимной чувствительностью». Но что значит газетная критика против огромных тиражей уже полусотни записанных грампластинок!

Куда опаснее для артиста слухи о его гомосексуальности — с 1934 года в Уголовном кодексе действует ст. 154а, «мужеложство». В тексте суперхита из козинского репертуара «Дружба» непонятен пол пассии: «Когда простым и нежным взором ласкаешь ты меня, мой друг». В 1944 году Козина осудят по 58-й, «антисоветской» статье, но, видимо, гомосексуализм был при этом отягчающим обстоятельством. Наказанием для звезды станет работа в Магаданском музыкальнодраматическом театре. После досрочного освобождения Козин возобновит гастроли, возвращая себе былую популярность. Но в 1959-м — новая судимость, уже только по ст. 154а, и до своей кончины в 1994 году певец останется жить в Магадане.