Власть впервые жестко берет под свой контроль сугубо эстетическую сферу. Сталину не понравилась опера Дмитрия Шостаковича. Последовали печатный разнос и запрет. Та же участь постигнет новый балет молодого, но уже всемирно признанного композитора

Оперу «Леди Макбет Мценского уезда» по мотивам повести Лескова Шостакович закончил в конце 1932 года. В начале 1934-го ее поставили в Ленинградском малом театре оперы и балета и в Музыкальном театре Немировича-Данченко в Москве. За 1935 год премьеры состоялись в Праге, Стокгольме, Цюрихе, Лондоне, Нью-Йорке, Буэнос-Айресе. Когда в двух советских столицах за два сезона прошло около 200 представлений, свой спектакль выпускает еще и Большой театр. Тут 26 января 1936-го оперу слушает Сталин. Она ему категорически не по душе. 28 января в «Правде» выходит статья «Сумбур вместо музыки».

Обрывки мелодии, зачатки музыкальной фразы тонут, вырываются, снова исчезают в грохоте, скрежете, визге… Все это грубо, примитивно, вульгарно. Музыка крякает, ухает, пыхтит, задыхается, чтобы как можно натуральнее изобразить любовные сцены.

Текст не подписан, это значит: «от редакции». Автора потом будут долго вычислять. Но он лишь составитель слов. Это статья Сталина. Таков личный вкус вождя, а еще его представление, что господствующим стилем советской империи должен быть неоклассицизм. Приемы авангарда, некогда считавшегося «революционным», теперь объявлены «левацким уродством», «мейерхольдовщиной». Это — «мелкобуржуазные вкусы», хотя скорее им соответствует требование от Шостаковича «простой, общедоступной музыкальной речи».

«Установочная» публикация в главной газете предполагает беспрекословное подчинение «коллективному голосу» партии. Ответом может быть только покаяние и создание лояльных опусов «с учетом высказанной критики» — конечно, если автор избежал репрессий. Но можно и не угодить: всего через неделю, 6 февраля, «Правда» рецензией «Балетная фальшь» обрушивается на балет Шостаковича из советской жизни «Светлый ручей». Мол, в постановке про кубанский колхоз нет «ни Кубани, ни колхоза!». Автор же «наплевательски отнесся к народным песням», и «музыка поэтому бесхарактерна. Она бренчит и ничего не выражает». А еще через неделю, 13 февраля, оба спектакля снова обруганы «Правдой» в директиве под названием «Ясный и простой язык в искусстве». Композитор, которому нет тридцати, в кругу меломанов почитаемый гением, вдруг получает всесоюзную известность сочинителя антинародной музыки. Хотя по радио продолжает звенеть его популярнейшая «Песня о встречном» — «Нас утро встречает прохладой».

Собрания музыкальной общественности Москвы и Ленинграда обсуждают и одобряют правдинские статьи. Разумеется, опера и балет Шостаковича исключены из репертуара. Автор отменяет исполнение своей 4-й симфонии. Через год «Правда» похвалит 5-ю симфонию — это означает официальное прощение. В войну Шостаковича обласкают Сталинскими премиями, 7-ю «Ленинградскую» симфонию сочтут гимном стойкости. Но потом постановление ЦК об опере «Великая дружба» приведет к новой опале, даже опаснее прежней.

4-я симфония впервые прозвучит в 1961 году. Борьбу за «Леди Макбет» Шостакович возобновит с середины 1950-х, подготовит самоцензурированную редакцию, и под названием «Катерина Измайлова» оперу вернут на советскую сцену в 1962-м. В стране и мире обе версии поставят множество раз. Балет «Светлый ручей» снова станцуют в Большом театре только в 2003-м.