Решение Нобелевского комитета, которое для советских властей еще хуже, чем литературная премия Солженицыну. Первой Нобелевской премии мира, присужденной гражданину СССР, удостоен самый знаменитый диссидент — академик Андрей Сахаров

Антисоветские воззрения Сахарова научная и культурная общественность осудила еще два года назад — академик всем известен как злейший внутренний враг. Раньше его называли через запятую с Солженицыным, но того в прошлом году выслали, и новый нобелевский лауреат — последняя диссидентская звезда. Правда, Солженицын бил в набат, а когда западные «голоса» изредка передают Сахарова, слышен кроткий голос блаженного интеллигента. Махатма Ганди советского строя увещевает кремлевских вождей: только приняв мировые стандарты прав человека, молено обеспечить развитие страны.

Нобелевский комитет в своем решении ставит в заслугу Сахарову борьбу «против злоупотреблений властью», защиту «идеала государства, основанного на справедливости для всех», и доказательство того, что «только неприкосновенность прав человека может служить фундаментом… международного сотрудничества». Подписав Хельсинкский акт, СССР признал права человека в западной трактовке, и вот впервые всерьез аукнулось. Вскоре злосчастные права объявят «надуманной проблемой».

Сахарова как носителя оборонных секретов за границу не выпускают. На церемонию едет его жена Елена Боннер. Она зачитывает текст нобелевской лекции мужа все о том же единстве трех целей: мира, прогресса и прав человека. Всегда заступаясь за наказанных рядовых диссидентов, Сахаров еще пишет про множество советских «узников совести» и называет известные ему имена.