Впервые при «победившем социализме» изданы собрания сочинений классиков-реакционеров: самого проблемного для советской идеологии великого русского писателя XIX века и последнего корифея дворянской литературы, ненавистника большевизма

Классики впервые могут не временами заблуждаться, как, к примеру, Гоголь, а быть принципиальными противниками социализма. Им все равно полагается высшая литературная госпочесть: Достоевскому — 10-томник 300-тысячным тиражом, Бунину — 5-томник 250-тысячным. Такова новая широта идейных взглядов «оттепели». Толкующие ее предисловия советских критиков строги, но великодушны. Да, «Бесы» — «памфлет против русского освободительного движения», а «Братья Карамазовы» — «церковнический роман». Публицистика, очерки и некоторые рассказы Бунина «часто не отличаются от злобных, злопыхательских писаний эмигрантских клеветников». Но, как говорится, «мы их любим не за это». Достоевского — за сочувствие «униженным и оскорбленным» и осуждение «бесчеловечности капиталистического общества». Бунин ценен как «художник слова», в чьих книгах «проникновенно отразилась» русская жизнь его времени.

В Достоевском снисходительных рецензентов не страшит уже ничто: «Вряд ли нуждается сейчас в опровержении клевета на русских революционеров в образе Верховенского». Тем более что «настоящим бесом оказывается бес капитализма». Бунин умер в Париже в 1953-м, и его тексты, видимо, еще таят идейную заразу. Допустим даже редкостный для советского издания эротизм: цикл «Темные аллеи» напечатан полностью, включая рассказ «Руся», героиня которого «стала обвязывать голову косой, подняв руки, показывая темные мышки и поднявшиеся груди, не стыдясь своей наготы и темного мыска под животом». Но в собрание не включена автобиографическая «Жизнь Арсеньева», самое большое произведение Бунина-эмигранта, — может, потому, что герой там зарекается от «идейности». В пяти томах не нашлось места упомянуть, что их автор — единственный тогда русский лауреат Нобелевской премии по литературе. Даже мемуары о Льве Толстом и Чехове даны небольшими фрагментами, а очерк «Третий Толстой» о «красном графе» напечатают через 10 лет в следующем собрании сочинений, 9-томном. Бунинский дневник о жизни в Одессе при большевиках «Окаянные дни» выйдет последним, в угар перестройки — без купюр, с пассажами вроде «Опять в газетах речь Ленина. О, какое это животное!».