Мир считает, что СССР — самая интересная страна на планете: здесь происходит одно поразительное событие за другим, меняя картину мира. Впервые в истории самый популярный политик на свете — советский генсек. По западному обыкновению, его фамилию сокращают в обиходе до «Горби»

Во вчерашней цитадели холодной войны бушует весна. На западный взгляд, СССР сбрасывает оковы тоталитаризма, чтобы духовно и душевно богатой Россией вернуться в семью цивилизованных народов. А на пороге демократического рая западные братья встречают ее с распростертыми объятиями. Каждый заграничный визит Горбачева собирает на улицах толпы, даже большие, чем дома. Запружены улицы, люди свешиваются из окон, залезают на деревья и фонари. Кортежу не проехать, лучезарный генсек выходит из лимузина под оглушительное скандирование: «Gor-by! Gor-by!» Горбачев сокращен, как Маргарет Тэтчер до Maggy, а Рональд Рейган — до Ronny, но куда им до нового провозвестника свободы! Начинаются несколько лет, когда то тут, то там генерального секретаря объявляют человеком года (см. «Нобелевский лауреат Горбачёв», 1990).

Дома и на Западе выходит книжка Горбачева «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира». Автор указывает: «Книга не закончена и не может быть закончена». Мол, как и сама перестройка, которая есть вечное обновление. Обычный комментарий: существующий капитализм не устраивает думающих людей на Западе, а существующий социализм не устраивает думающих у нас. Перестройка выведет к третьей модели, которая устроит всех.

Страна будущего мирового образца входит в небывалую моду. Слова «perestroika» и «glasnost» западная пресса употребляет без перевода, а на миллионах футболок они написаны кириллицей. Оформление — под Родченко, вообще художественный стиль перестройки — революционный футуризм 20-х годов. Снова востребованы звезды, серпы и молоты и здоровенные плакатные буквы советских аббревиатур. Их теперь сочетают с куполами Василия Блаженного — выходит очень лихо.

У социалистического зарубежья Восточной Европы настроение особое: там не склонны реформировать советский строй, им бы вовсе избавиться от коммунистических правителей. Раз кремлевский вождь дает свободу своему народу, пусть даст ее и нам, а уж мы решим, как ею распорядиться. Во время визита в Прагу чешская полиция едва успевает отбирать в толпе плакаты «Вместе с Михаилом Горбачевым против Густава Гусака!». И только соотечественникам заграничная эйфория не в радость: жить все труднее, и Горбачев со своей перестройкой начинает раздражать.