Происходит фактическая смена строя — он перестает быть социалистическим. КПСС, правившей страной 74 года, больше нет. Старые государственные символы начинают заменяться на новые

Через трое суток после провозглашения ГКЧП единственной властью его члены арестованы. Среди них нашелся один настоящий советский рыцарь: министр внутренних дел Борис Путо застрелился. Взят под стражу и председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов. Союзные руководители поменялись с Горбачевым ролями — только теперь он на свободе, а все они — за решеткой.

Президент СССР на своей пресс-конференции хвалит журналистов за обхождение с гэкачепистами, но предупреждает: «Я вам все равно... никогда не скажу всего». По словам Горбачева, эмиссары будущего ГКЧП прилетели к нему в Форос 18 августа. Перед разговором отключили все средства связи. Предъявили ультиматум: объявление чрезвычайного положения и отказ от подписания нового союзного договора или уход в отставку. Горбачев потребовал созыва съезда народных депутатов СССР. Гости удалились. Резиденцию блокировал полк КГБ, на летном поле перед президентским самолетом встали два тягача. В доме был транзистор, по нему первая семья страны узнавала новости, поняв наконец, «кто есть ху» — горбачевская оговорка войдет в городской фольклор.

Либералы тогда и потом будут пенять: не особо Горбачев пытался вырваться из своего странного плена! И даже: а может, и вовсе выжидал, чем дело кончится? Меру недоверия к себе и своему курсу президент СССР не чувствует — обещает перестраивать партию и отстаивать «социалистический выбор». В тот же день, 22-го, у Белого дома бушует огромный антикоммунистический митинг. Брокеры Российской товарно-сырьевой биржи, первые «белые воротнички» второго русского капитализма, проносят через весь центр Москвы гигантское бело-сине-красное полотнище. Это царское знамя Ельцин объявляет государственным флагом России — вместо красного с серпом и молотом. К вечеру толпы заливают пространство Старой площади и площади Дзержинского (бывшей и будующей Лубянки). Здесь митинг еще яростней, слышны призывы штурмовать здания ЦК КПСС и КГБ. Ограничиваются шельмованием разбегающихся партаппаратчиков. Твердыни госбезопасности пустынны. Молодые ребята забираются на высоченный памятник Дзержинскому, тщетно пытаясь обрушить монумент голыми руками. По требованию демонстрантов власти Москвы вызывают подъемные краны и те сдергивают статую с пьедестала. Отпинав поверженного первочекиста, люди расходятся.

Назавтра Горбачев выступает на Верховном Совете РСФСР, где к нему беспощадны: вы сами ГКЧП породили, там сплошь ваши сподвижники-назначенцы! Ельцин заставляет президента СССР читать вслух запись заседания союзного правительства — ни один министр не выступил против путчистов. Получается, Горбачев вернулся в Москву на милость победителя, но тот немилосердно возлагает на него ответственность за попытку государственного переворота. Отсюда и далее союзная власть будет только пятиться, уступая российской. Ельцин приостанавливает деятельность КПСС, ясно, что навсегда (указ о запрете компартии будет издан 6 ноября).

24-го — похороны трех погибших защитников Белого дома. Прощание проходит на заполненной до краев Манежной площади. По Дмитрию Комарю и Вадиму Усову служит православный священник, по Илье Кричевскому — раввин. Горбачев присваивает покойным звания Героев Советского Союза, а ораторы называют их последними жертвами советского строя. Ельцин просит прощения у матерей, что не уберег их сыновей. Многокилометровая колонна тянется к Ваганьковскому кладбищу. От государства семьям героев выдают по 250 рублей единовременно, от ВАЗа — по автомобилю «Жигули».

В тот же день Горбачев слагает с себя полномочия генерального секретаря ЦК КПСС, предлагая самому Центральному комитету распуститься, а парторганизациям на местах — «определиться». Значит, структура рухнула совсем. Стало известно еще об одном самоубийстве — в своем кремлевском кабинете повесился военный советник президента СССР маршал Сергей Ахромеев, бывший начальник Генштаба. Россия признает независимость Латвии, Литвы и Эстонии — те официально уходят из Союза. Западные державы заявляют о «восстановлении дипотношений», указывая на преемственность с досоветскими странами Прибалтики.