Впервые со времен нэпа 1920-х годов советская власть идет на уступки мужику. Снижены налоги на колхозы и личные хозяйства, повышены закупочные цены на продукты, деревенским наконец тоже выдают паспорта

Урожаи в стране не поспевают за ростом населения, приходится тратить зерновые госрезервы, а про изобилие мяса нечего и думать. В конце 1940-х — начале 1950-х работников в колхозах убыло на три с лишним миллиона — бежит народ, как ни запрещай. Хоть в прошлом году снова увеличили сельхозналог, больше с деревни взять нечего, уже все перекачали на послевоенное восстановление и новые «великие стройки». В Кремле решаются сменить кнут на пряник. В августе премьер Георгий Маленков выступает на сессии Верховного совета, а в сентябре секретарь ЦК Никита Хрущев — на партийном пленуме: снижаем налоги с колхозов и личных хозяйств, списываем прошлые долги государству, повышаем закупочные цены. Перестали облагать податью каждую яблоньку и добиваться недоимок с солдатских вдов.

Примерно вышло, что казна из деревни вдвое меньше берет и вдвое больше дает. В результате за пять следующих лет сельхозпроизводство вырастет на треть — такого при советской власти больше не будет. Ослаблено социалистическое крепостничество: колхозникам впервые выписывают паспорта, и можно по своей воле легально переселиться в город. Однако в 1954-1956 годах сельское население страны в последний раз подрастет.

Маленков берет шире: экономика вообще должна повернуться к человеку. У нас отстала легкая промышленность, не хватает потребительских товаров, не развиты торговля и услуги. «Всерьез и надолго» и этот «полу-нэп» не задержится. Снова спохватятся про тяжелую индустрию — «становой хребет народного хозяйства» — и, убоявшись призрака кулачества, возобновят борьбу с приусадебными участками и скотиной в личных хозяйствах.