5 марта, после почти 30 лет всевластного правления, советский вождь умирает от инсульта. Миллионы людей, убитые горем, не знают, как им жить дальше. Преемники делят власть еще до того, как Сталин испустил дух

Затеяв на XIX съезде партии очередные изменения в высшей власти, Сталин явно чувствовал себя по-прежнему сильным. Он дает указания по «делу врачей», которое в самом разгаре. Но правитель ни разу не созвал образованный им новый президиум ЦК партии, десять секретарей ЦК лишь распределили между собой обязанности, толком к ним не приступив. Деятели-ветераны Молотов и Микоян, о недоверии которым Сталин объявил на пленуме после съезда, остаются «подвешенными». Похоже, на кремлевском Олимпе грядет перетряска, сопоставимая с «ленинградским делом», если не с чисткой 1937-1938 годов, но она все не начинается. А пока вождь обсуждает дела и проводит свободное время со своими ближайшими соратниками последней поры: негласным первым заместителем Георгием Маленковым, вице-премьерами Лаврентием Берией и Николаем Булганиным и московским руководителем Никитой Хрущевым.

В ночь на воскресенье, 1 марта, после кремлевского кинопросмотра, эта компания приглашена Сталиным на его «ближнюю дачу» в Кунцево. После застолья расходятся около 5 утра. Хозяин провожает гостей в хорошем настроении, шутит. Старший по смене внутренней охраны Хрусталев передает коллегам последнее распоряжение Сталина: я спать ложусь, и вы спите, вы мне не понадобитесь. Обрадованные внезапной милостью — обычно полагалось бодрствовать — чекисты поскорее укладываются. В 10 утра Хрусталев сдает дежурство и уезжает, а заступившая смена все никак не дождется пробуждения Сталина. Только в половине седьмого вечера в одной из комнат загорается свет, но вызова не последовало, а без него входить запрещено. Около 22.30 охранник все же заходит в личные покои с привезенной правительственной почтой (по другим сведениям, сперва была послана экономка Матрена Бутусова). Сталина обнаруживают в единственной освещенной комнате, «малой столовой», лежащим на полу в одном исподнем белье. Он давно озяб и обмочился. Чекисты переодевают вождя, укладывают на диван и накрывают пледом.

О случившемся докладывают руководству. Недавние гости дачи приезжают вновь, но, узнав, что сейчас Сталин спит, велят его не беспокоить и, не вызвав врачей, отправляются по домам. Спустя некоторое время охрана звонит опять, настаивая: это какой-то «необычный сон». Члены бюро президиума ЦК собираются снова. На этот раз приглашены и доктора. Они диагностируют паралич правой части тела и потерю речи. Консилиум проводят 3-го поутру, выводы самые неутешительные. 4-го публикуют правительственное сообщение «о постигшем нашу партию и наш народ несчастье — тяжелой болезни товарища И.В. Сталина». Зачем-то придумано, что кровоизлияние в мозг произошло, когда вождь «находился в Москве, в своей квартире», и указано на «временный», но «длительный» уход больного «от руководящей деятельности».

Радио передает только симфоническую музыку и бюллетени с подробностями медицинских мероприятий: понятно, что делается все, но ничего нельзя поделать. Видимо, в ночь с 4-го на 5 марта бюро президиума ЦК с участием старой гвардии делит портфели, а 5-го в восемь вечера, не называя повестки, собирают беспрецедентное совместное заседание Центрального комитета, правительства и президиума Верховного совета. На нем Молотов и Микоян, отлученные Сталиным от власти еще прошлой осенью, сразу занимают места на сцене среди высшего руководства.

Маленков, открыв заседание, говорит, что если Сталин и победит смерть, то, пока он не у дел, нужно назначить полноправных руководителей. Предоставляют слово Берии. Тот предлагает в председатели Совета министров Маленкова. Принято. Маленков благодарит за доверие и называет своими первыми заместителями Берию, Молотова и Булганина с возвращением им постов соответственно главы объединяемых госбезопасности и МВД, МИДа и Минобороны. Каганович назначен первым вице-премьером без должности министра. Сталин занимал только один государственный пост, который отошел Маленкову, но реорганизуется вся власть. Почти втрое сокращен президиум ЦК и упразднено его бюро, ополовинен секретариат ЦК, и туда главным поставлен Хрущев, Микоян опять министр торговли, а номинальным президентом — председателем президиума Верховного совета вместо Шверника, отправленного на профсоюзы, определен лично популярный Ворошилов. 12 предрешенных оргвопросов принимают за 40 минут, и 7-м пунктом в 11-м разделе нового секретаря ЦК Брежнева понижают до начальника армейского политуправления. В целом получилась расстановка сил примерно 1949 года с доминированием вместо Сталина тандема Маленкова и Берии. Они выглядят главными бенефициарами, выступая среди всеобщей скорби деловито и энергично.

Сразу после заседания новые вожди опять уезжают к одру старого. Через час после дележа наследства у Сталина агония, и в 21.50 зафиксирована смерть. По словам дочери покойного Светланы, после всеобщего оцепенения Берия первым шумно вышел из комнаты и раздался его «громкий, не скрывающий торжества голос: “Хрусталев! Машину!”» Слухи о том, что соратники отравили Сталина, поползли сразу, чему поспособствовал его сын Василий. Гораздо позже, когда восстановят хронологию первых дней марта, подозрения усилятся: длительное неоказание помощи больному, приказ Хрусталева спать в роковую ночь, обращение Берии к этому чекисту как к своему человеку и скорая, уже в апреле 1953-го, кончина бывшего охранника.

О смерти Сталина извещают по радио в 6 утра 6 марта. Следом выходят газеты. Как ни готовили к развязке бюллетенями, абсолютное большинство страны повергнуто в шок. Дело не в одном культе личности последних двадцати лет. Сам социалистический строй — он только сталинский, это «авторский проект» вождя, отца советской нации, и люди, ныне населяющие страну, уже не представляют другого образа жизни в ней. СССР, каким он стал, нет без великого Сталина в центре и священного трепета перед ним двухсот миллионов остальных. И вот как же мы теперь — без него?! Сказывается и вселенная пропагандой тревога: вдруг враждебный Запад, который только и точил ножи, воспользуется «замешательством в рядах и посмеет нанести удар?

Рапорты МВД доносят о злорадстве в лагерях. На воле не потерявшие голову думают и даже говорят близким: что бы теперь ни было, а будет другое. Кончилась эпоха — это чувствуют все, ожидая новых времен с сильной тревогой или слабой надеждой. Вера в полубога поколеблена уже тем, что Сталина просто хватил удар — как обычного старика его лет. Опытные читатели обнаруживают «измену линии» даже в заключении о смерти: там прерывистое дыхание Сталина в скобках еще названо «дыханием Чейн-Стокса». Иностранные термины давно были изгнаны, а едва вождь умер — снова ожили слова-«космополиты».

Трескучее официальное обращение «ко всем членам партии, ко всем трудящимся» больше напирает на то, как сейчас «сплачиваются» вокруг партии и правительства народы нашей родины. В похоронной комиссии председателем Хрущев — видимо, как глава Москвы, кроме него там только фигуры второго плана. Объявлено о доступе к телу в Колонном зале Дома Союзов. Охваченное горем людское море заполняет весь центр Москвы, и в низине Трубной ? площади, где сходятся бульвары, возника-1 ет страшная давка. По разным оценкам, гибнет от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Разумеется, новую Ходынку замалчивают, в документах жертв причиной смерти указывают «сдавление грудной клетки», а чаще совсем вымышленные причины.

Государственный траур — четырехдневный, только до похорон 9 марта. Руководство страны, лидеры стран-союзниц и компартий стоят на трибуне Мавзолея уже над надписью «Ленин Сталин». Хрущев лишь открывает митинг, предоставляя слово Маленкову. У того — основная речь, почти доклад, он — явно первое лицо. Потом выступает Берия — второе лицо. Речь короче, но эмоциональнее, с предостережениями недругам. В конце особо сказано о Маленкове, «талантливом ученике Ленина и верном соратнике Сталина». Третьим, и последним, говорит Молотов. Текст совсем протокольный, но, видимо, важно, что есть и представитель старой гвардии, которого много лет видели рядом со Сталиным. По легенде, едва ли не на трибуне Мавзолея Молотов обращается к Берии: верни Полину. Жена Молотова Полина Жемчужина, уже четыре года как арестованная после дела ЕАК, окажется первой освобожденной из репрессированных при Сталине.

Саркофаг со стеклом в верхней части вносят в Мавзолей. Как и Ленина, набальзамированного Сталина выставляют для вечного всеобщего поклонения. Объявлено о строительстве пантеона великих советских людей, куда перенесут всех упокоенных у Кремлевской стены — идея быстро заглохнет. По логике предыдущих увековечений высказывают инициативы дать имя Сталина Грузии, Москве, советской армии и даже Волге и Луне. Но никаких новых переименований не произойдет. Журнал «Огонек» получает нагоняй за фотографию рабочих завода «Динамо», слушающих сообщение о смерти Сталина — мол, зачем так трагично? — избрано новое руководство, и советские люди должны уверенно смотреть в будущее!