Вторым человеком в СССР на несколько лет стал Лазарь Каганович. Самый верный Сталину соратник занимает множество партийных и государственных постов, решая главные задачи дня

Это второе поколение вождей, поднятое со средних должностей на высшие уже лично Сталиным. Бывший руководитель Нижегородской и Воронежской губерний и уполномоченный ЦК по Туркестану, Каганович взят в Москву сразу после избрания Сталина генсеком, в 1922 году. Соратник возглавляет орготдел ЦК, строя партаппарат и расставляя верные хозяину кадры номенклатуры. В 1924-м Каганович — уже секретарь ЦК, а со следующего года пять лет правит Украиной, проводя советизацию второй по значению республики. Потом Сталину стала важнее Москва, и суперуправленец переведен в первые секретари столичного горкома и обкома со статусом секретаря ЦК и члена

Политбюро. Каганович — фактический соавтор и главный исполнитель генплана «образцового социалистического города», он заседает во внешнеполитической комиссии Политбюро, руководит транспортной комиссией и создает сельхозотдел ЦК — политического надсмотрщика МТС и совхозов. В критическом 1932-м эмиссаром из центра выезжает на российский Кавказ и там, ломая сопротивление коллективизации, ссылает на Север целыми станицами. Для мастеров «большевистского натиска» оправдано любое насилие, и в первой половине 1930-х Кагановичу в этом нет равных.

Должности все прибавляются: теперь он еще председатель комиссий по чистке партии и партконтроля при ЦК ВКП(б). Уезжая в отпуск, Сталин оставляет за себя Кагановича, и года два-три рапорты с мест по адресу «Москва, Кремль» направляются им двоим — такой чести больше не удостоится никто. К XVII партсьезду выпустят первый советский троллейбус, назвав его по инициалам вождя № 2: «ЛК». Именно Кагановичу приписывают уничтожение около 300 бюллетеней, вроде бы поданных против Сталина на этом «съезде победителей». Руководство Наркоматом путей сообщения закрепит за Кагановичем лестную кличку «стальной нарком». НКПС превращен в почти государство: свои вузы, школы, ДК, больницы, санатории, детсады, жилье. Московскому метрополитену присвоят имя Кагановича — он начинал его как столичный правитель, он его и пустил как глава ведомства. Железнодорожники в своем марше поют:

Клянемся тебе мы, родной Каганович,
Что будем везде и всегда
Готовиться к бою и без перебою
Водить по стране поезда.

Но это — начало заката. Сталин найдет нового фаворита — Ежова, и очередное главное дело — Большой террор поручит уже не Кагановичу. Ему останется создавать видимость коллегиальных решений: вместе с другими членами Политбюро визировать после Сталина расстрельные списки и квоты и упреждающе разоблачать в своем НКПС «шпионско-японо-немецко-троцкистско-вредительские» кадры. Каганович еще будет руководить даже несколькими наркоматами разом (а начальником железных дорог его ставили трижды). Но второй человек в правительстве после Молотова — уже не то, конечно. Зато в антиеврейской кампании он не пострадает. После почти 30 лет пребывания в Политбюро (Президиуме) ЦК Каганович будет низвергнут с этого советского Олимпа как участник «антипартийной группы». А потом его собственный выдвиженец Хрущев даже исключит бывшего наставника из КПСС. Персональную пенсию, однако, сохранят, и, согласно легенде, в своей квартире на Фрунзенской набережной почти столетний старик будет продолжать исправлять в газетах тексты постановлений — как будто ему прислали на отзыв их проекты.