Яростная кампания госпропаганды утверждает русские и советские приоритеты во всех сферах человеческой деятельности. Даже дореволюционные заимствования из-за границы объявлены «низкопоклонством». Космополитами — новыми главными врагами — обычно оказываются евреи, порочащие достижения «наиболее выдающейся» русской нации

Бурный патриотический фонтан рождают несколько разных истоков. Про «безродных космополитов» первым говорит главный идеолог Жданов на совещании музыкальных деятелей в ЦК. А первых «низкопоклонников» разоблачают в медицине: профессора Клюева и Роскин, ведя одобренные свыше совместные исследования с американцами, послали коллегам из США свою статью. Газеты пишут, что они выдали врагу ценное открытие, но преступна и сама надежда получить признание на Западе. Ведь «последний советский гражданин, свободный от цепей капитала, стоит на голову выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши, влачащего на плечах ярмо капиталистического рабства» (И.В. Сталин).

Оказывается, русские опережали Запад всегда и во всем: начавшись с сегодняшних национальных приоритетов в науке и технике, кампания стремительно выстраивает ретроспективу. Не братья Монгольфье первыми полетели на воздушном шаре, а подьячий Крякутной, не Джеймс Уатт изобрел паровую машину, а Иван Ползунов, не Стефенсон построил первый паровоз, а отец и сын Черепановы, а первый самолет — он не братьев Райт, а Александра Можайского. Причем соотечественники бескорыстно двигали научный прогресс, а иностранцы искали средство для наживы.

В оперативно снятом фильме «Александр Попов» есть сцена и фической встречи нашего изобретателя радио с западным дельцом Маркони, который воспользовался творениями русского гения и хочет, чтоб тот работал на него. Но ни за миллион, ни за два патриот не продастся. Попова играет русский Николай Черкасов, Маркони — нерусский Бруно Фрейндлих, Сталинскую премию своевременные роли получат оба.

Анекдотический девиз «Россия — родина слонов» отстаивают на полном серьезе: если мамонтов нашли в нашей вечной мерзлоте, то какое у хоботных происхождение? Настоящий анекдот: когда Иван Грозный писал князю Курбскому «я тебя насквозь вижу» — это он на века опережал изобретение немца Рентгена. При повальной русификации булку «французскую» переименова в «городскую», сыр «камамбер» — в «закусочный», дешевые папиросы, известное кафе на Невском проспекте и его фирменный торт отныне не «Норд», а «Север».

Полагать, будто бы Жан-Жак Руссо повлиял на Радищева, — это теперь «ликвидаторство в отношении нашего великого исторического наследства». Но, превосходя иностранные, русские свершения заведомо ниже советских — академику Тарле строго указано: негоже заграничный поход 1813-1814 годов, в первую Отечественную войну уподоблять освобождению Восточной Европы Красной армией во вторую Отечественную. В патриотическом шлягере «Летят перелетные птицы» иносказательно порицаются космополиты, «ушедшие лето искать». Скептики замечают, что вообще-то все главные русские птицы — перелетные: журавли, соловьи, гуси-лебеди. Мол, «а я не хочу улетать» — говорят о себе курицы да вороны.

На новый виток кампания выходит после редакционной статьи в «Правде» «Об одной антипартийной группе театральных критиков». Семеро злопыхателей с еврейскими фамилиями, «последыши буржуазного эстетства», охаивали пьесы официальных драматургов, русских и украинцев, «обрушиваясь именно на патриотические, политически целеустремленные произведения под предлогом их якобы художественного несовершенства». Немедленно найдены космополиты-вредители во всех сферах культуры, почти сплошь евреи. Они — слабое звено нового советского изоляционизма: во время союзничества с Западом нашли среди мировых космополитов дружков-соплеменников и стали их агентами. Разоблачительные статьи раскрывают псевдонимы, за которыми скрывались разные двурушники, например «политический хамелеон Холодов (Меерович)». Они сплели целый заговор, всюду продвигая «своих» и третируя коренных самородков, которым было не пробиться.

Проходят «суды чести», на которых общественность разбирает антипатриотические проступки. Клюева и Роскин — первые подсудимые. Спешно создаются антикосмополитические творения про то, как советские люди противостоят проискам заграницы и ее приспешников. Для авторов-евреев это лучшая индульгенция: пьесу «Закон чести» и по ней сценарий фильма «Суд чести» пишет драматург Штейн (фильм наградят Сталинской премией первой степени).

Весной 1949-го Кремль даст отбой. В «Правде» выйдет статья про космополитизм как «оружие американской реакции» — мол, это международная проблема, а не наша. Средство мобилизации лояльности — «титульное большинство вместе с властью против инородцев» — на время отложено. Убеждение «все везде захватили евреи» сохранится на десятилетия.