Добрососедская Финляндия

Договор о дружбе с СССР заключает Финляндия, официально признанная союзницей гитлеровской Германии. В преамбуле особо указано стремление небольшой северной страны «оставаться в стороне от споров между великими державами». В мире, поделенном на два враждующих лагеря, задача кажется заведомо невыполнимой

Свое участие в войне против Советского Союза Финляндия считала реваншем, «продолженной кампанией». Мол, в 1939-м гигант-сосед на нас напал, отобрал Карельский перешеек, а теперь мы возвращаем свое. Притом, что финская армия заняла Петрозаводск и держала северный фронт блокады Ленинграда. Летом 1944-го при контрнаступлении советские войска не смогли выйти на рубежи, занятые ими в 1940-м. Перемирие финны заключают, не допустив оккупации своей земли — из европейских участников Второй мировой такое удалось только Британии. Обширные территории вновь передаются СССР, но все население заранее переезжает в глубь страны. За Финляндию перед Сталиным заступаются западные союзники, но вождь явно и сам не намерен воспользоваться правом победителя получить всё, и в страну, которая уже однажды ему не далась, он не входит.

«Как нации настоящих спортсменов нам нужно признать свое поражение» — из радиовыступления будущего президента Финляндии Урхо Калева Кекконена после подписания мирного договора 1944 года. Репарации СССР составляют ежегодно 10-15% ВВП, но будут выплачены в срок, к осени 1952-го. Первые выборы мирного времени прошли уже в марте 1945-го, победила левоцентристская коалиция. Престарелый экс-президент, генерал царской русской армии Карл Густав Маннергейм, на 75-летие которого в Хельсинки прилетал Гитлер, не преследуется не только на родине, но и в Европе, где он подолгу лечится и путешествует. Представитель финской компартии войдет в правительство страны, возглавив МВД, но вскоре его отправят в отставку. Не желая осложнять отношения с Москвой, Финляндия не принимает американскую помощь по плану Маршалла и не вступит в Европейское экономическое сообщество, однако она член всех глобальных деловых организаций, финская марка — «твердая» валюта.

Уничижительное понятие «финляндизация» будет означать у правых западных идеологов частичную потерю суверенита. Кекконен же невозмутимо отвечает: наши национальные интересы — не быть ни чьим форпостом. И даже критики уклончивого курса Хельсинки, называя страну не вполне Западом, не сметут утверждать, будто она — вполне Восток. Со времен Финляндия извлечет немалую выгоду из «привязанности» к ней советских экспорта и импорта, а «как нация спортсменов» уже в 1952 году проведет Олимпийские игры, причем летние, в которых впервые примет участие СССР (см. также «Совещание в Хельсинки»).