Начинается процесс-эпопея, в рамках которого 2 июля арестовывают совладельца ЮКОСа Платона Лебедева, а 25 октября — председателя правления компании и ее основного акционера Михаила Ходорковского. Дело ЮКОСа служит индикатором чуть ли не всей общественно-политической жизни: по нему судят о власти и бизнесе, правах собственности, судах, исправительной системе, госпропаганде и гражданских протестах. А выход главного фигуранта на свободу, как все понимают, означал бы смену эпохи

По весне бывший глава профкома Кировского завода депутат Госдумы Владимир Юдин подает в Генпрокуратуру запрос о законности приватизации в 1994 году комбината «Апатит» (Мурманская обл.) структурами Ходорковского. Таких заявлений — сотни. Но именно поэтому через несколько дней открывают уголовное депо о хищениях и уклонении от уплаты налогов в нефтяной компании ЮКОС, которое разрастается на еще десятки дел. По мере развития сюжета вспомнятся и другие раскаты грома, от которых поначалу тоже не ждали бури.

В феврале Ходорковский на встрече лидеров бизнеса с Путиным обвинил госкорпорацию «Роснефть» в коррупции — мол, она явно переплатила за недавнюю покупку скромного актива. Путин ответил в духе «сам дурак» — припомнил ЮКОСу неназванные проблемы с налогами и поинтересовался, как это компания сумела получить «сверхзапасы». Весной «проблемы» появляются: налоговики проводят повторные проверки за 2000-2003 годы; астрономическая сумма претензий составит почти $25 млрд. Ходорковский хотел строить собственный нефтепровод в Китай, разрушая монополию государственной «Транснефти», и начал слияние ЮКОСа с «Сибнефтью», собираясь возглавить компанию, превосходящую по капитализации Газпром, — благословения Кремля он на все это не получал. Идейной программой преследования выглядит доклад «Государство и олигархия», который в июне публикует аналитический «Совет по национальной стратегии» (СНС; часть входящих в него экспертов заявит о несогласии с текстом). Нарисован сценарий «олигархического переворота», превращения России в президентско-парламентскую республику с приходом Ходорковского на пост премьера.

2 июля арестован Платон Лебедев, 4-го Ходорковский в прокуратуре дает показания по его делу. В тот же день в Интернете появляется распечатка телефонных разговоров, приписываемых главе «Роснефти» Сергею Богданчикову: якобы с политологом из СНС Станиславом Белковским и замглавы администрации президента Игорем Сечиным обсуждаются планы мести Ходорковскому с обещанием показать, «кто в лесу главный».

В 90-е — может, самая хищная акула русского капитализма, ЮКОС, проведя в 2002-м IPO в Лондоне, считается образцом цивилизованного бизнеса. Крупнейшая частная компания страны, а Ходорковский — богатейший россиянин ($8 млрд, по американскому Forbes). У этого «перерождения» хватает критиков: легко теперь быть белым и пушистым! Сам Ходорковский, очевидно, обозначил для себя новый этап карьеры, и не отступается, даже если власть считает, что он зашел на ее территорию. Уже после ареста Лебедева Ходорковский по делам вылетает на Запад. То есть его выпускают, а он возвращается, хотя понятно — расчет на то, чтобы остался. Перед камерами заявляет: «Если задача стоит меня выпихнуть из страны или посадить — ну, тогда надо сажать, потому что эмигрантом я, конечно, не буду».

25 октября Ходорковского берут под стражу в новосибирском аэропорту Толмачево, где его самолет заправляется по пути из Нижнего Новгорода в Иркутск. Спецназ в черном врывается в салон с криком «ФСБ! Оружие на пол, будем стрелять!» Ожидаемая со дня на день развязка — заведомая сенсация. Тема ЮКОСа не выйдет из главных уже никогда. Раздосадованный скандалом Путин на встрече с ключевыми министрами изрекает: «Истерику просил бы прекратить, а правительство прошу в эту дискуссию не втягиваться». Это значит — впредь правила таковы и возражать тут нечего.

Приватизация неотменяема, но есть отдельные дела. Собственность частная, но ведь мы помним, как она доставалась. Нужны крупные сделки и стратегические инвесторы, но нужно советоваться. 30 октября со своего поста уходит глава президентской администрации Александр Волошин, ельцинский гарант кремлевской преемственности. Говорят, он лично обещал Ходорковскому: не посадят. Скорее — в принципе исключал, что после «равноудаления олигархов» власть вправе поднять дубину на бизнес. Премьер Михаил Касьянов вроде сугубо прагматично определяет заключения по экономическим обвинениям как «неоправданные» — мол, плохо для делового климата. И его отставка не за горами.

Устойчивое определение мировых и независимых российских СМИ: «избирательное правосудие» — подлинные или мнимые грехи припоминаются лишь тем, кого надо наказать, «Друзьям — все, врагам — закон». Про АО «Апатит», ЗАО «Волна» и проч. твердят только прокурорские. Власть, а еще чаще ее комментаторы, дают понять: хозяйственные обвинения — только повод, владельцы ЮКОСа сидят, ибо представляют угрозу национальной безопасности. За полтора месяца дело Лебедева распухает до 146 томов, на Ходорковского за месяц собирают 200. Сбудутся прогнозы про аппетит во время еды. Сценарий явно не был прописан заранее до конца, но каждый шаг будет вызывать следующий, и эпопея заживет по собственной логике, главное правило которой «посадив — нельзя выпускать».