Снятый по чеховским мотивам фильм с длинным названием «Неоконченная пьеса для механического пианино» делает режиссера Никиту Михалкова к 33-м годам классиком советского кино

Снявшись 18-летним в «Я шагаю по Москве» и спев там знаменитую одноименную песню, Михалков карьеру киновундеркинда не продолжил. Почти пропав с глаз публики на 10 лет, в 74-м он вернулся режиссером «истерна» про Гражданскую войну «Свой среди чужих, чужой среди своих». Фильм-манифест заявляет манеру нескольких последующих, снятых один за другим до конца десятилетия: у постановщика — избыток веселой силы, актеры играют тонко-трагикомично, камера снимает живописно. После детективного «Свой среди…», цветного до цветастости и подвижного до шарнирности, выходит монохромная «Раба любви» — будто демонстрация универсальных возможностей: ретродрама про звезду немого кино, стилизованная «под то время». Оказалось, два фильма — подготовка к третьему.

В красиво запущенном имении барыня на чужие деньги собрала гостей. Гвоздь программы — «призрак грядущего хама»: дворовый мужик играет на фортепьяно. Но пронесло — пианино оказалось механическим, «чумазый играть на рояле не может!», хам еще только грядет, и баре, оставшись пока солыо земли, снова заняты собою. «Неоконченная пьеса…» содержит выношенное высказывание о времени и о России — по нему профессионалы и серьезная публика причисляют авторов к настоящим художникам.

Время уходит безвозвратно — известно, что у Чехова оно и есть главный герой, и это настроение экран передает абсолютно. Отчаянное «мне 35 лет, и у меня всё впереди!» резонирует с советскими семидесятыми, всё в прошлом для этой усадьбы, и беглецов из нее утро застанет озябшими в незапряженной коляске — им некуда больше спешить.

Россия — в тех, кто всё еще считает себя ею, — мельчает. Милые баре в фанты играют, брачным криком марала компанию тешат. Грешат помаленьку, а коли безгрешны — то по причине возраста. Живо дворянское фанфаронство — мы, белая кость! — но никакого сверчка из третьего сословия уже на свой шесток не загонишь: еще Гончаров, оказывается, был купцом. А когда, решив, что впереди у него ничего нет, барин вздумает топиться, он только ноги промочит.

Богатое умом и сердцем национальное кино рождено единством усилий авторского коллектива: сценарий Никиты Михалкова и Александра Адабашьяна, художники Александр Адабашьян и Александр Саму-лекин. Конечные титры читают с личной благодарностью, вздохнув внутренне: «До чего же мы тонко всё это чувствуем», — а медоточивый итальянский голос продолжает литься над левитановским пейзажем оператора-постановщика Павла Лебешева.

«Неоконченная пьеса…» получит Гран-при в Сан-Себастьяне. Вышедшие за нею «Пять вечеров» и двухсерийный «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» переведут Никиту Михалкова из нового классика в нового лидера советского кино.