Курируемые Владиславом Сурковым околокремлевские идеологи дают определение российского общественного строя: страна живет при суверенной демократии и ее же исповедует как национальную идею. Существующая политическая модель оправдывается как «демократия», а ее отличия от мировой практики оберегаются как «суверенные»

Похоже на развитой социализм (см. «50 лет Октября», 1967): промежуточная фаза перед обретением идеала. Сейчас хорошо, а будет еще лучше. Определение «суверенная» подразумевает не швейцарскую кантональную демократию, как у Руссо, и не местную выборную власть, как в американских штатах. Это значит — собственно российская политическая система, без оглядки на кого-либо, кто критикует Россию, чтобы ее ограбить. «Говорят про демократию, а думают при этом о нашем углеводородном сырье», — предупреждает Сурков. Но ничегошеньки у них не выйдет, зорко стоит на страже суверенная демократия, при которой «власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно российской нацией». По-советски рисуя почти весь Запад жалкими американскими марионетками, госпропаганда не отказывает в суверенитете, кроме самих США, разве что Китаю. И не российские предсказуемые выборы — управляемая демократия, а «навязываемая некоторыми центрами глобального влияния» (значит, Америкой, «вашингтонским обкомом») модель «управляемых извне режимов».

Определяя суверенную демократию «политической философией Владимира Путина», кремлевские идеологи объясняют: это не факт, а процесс». И «российское общество и государство сами будут определять сроки, этапы, условия и формы этого развития». То есть, к примеру, монопольная власть сама решит, когда, кто и как начнет с нею конкурировать — про похожую советскую ситуацию Высоцкий (см. 1977) от лица «рабочих тамбовского завода» пел:

И не интересуйтесь нашим бытом —
Мы сами знаем, где у нас чего.
Так наш ЦК писал в письме закрытом —
Мы одобряем линию его!

Кроме придворных политологов и официальных обществоведов, к новой теории мало кто относится всерьез. Зачинщик демократизации в СССР Горбачев посчитает ее искажающей суп, демократии, «как искажали ее концепции «социалистической» или «народной» демократии». Экс-премьер Касьянов заявит, что цели доктрины — «удержание любой ценой политической власти и собственности». И даже набирающий силу первый вице-премьер Медведев усомнится в нужности эпитета «суверенная»: «это наводит на мысль, что все-таки речь идет о какой-то иной, нетрадиционной, демократии». В политтусовке будут каламбурить — «сувенирная демократия». К десятым годам термин выйдет из активного оборота.