Несметная российская коррупция обретает символ — рентгеновские томографы. Оказывается, при их закупках выплачиваются самые очевидные и наглые откаты — завышения цен, идущие в карман чиновников, от которых зависит контракт на поставку. Признание особой коррупциемкости медтехники исходит от высшей власти, она же оценивает общий объем откатов в рублях: триллион — видимо, поскольку большего числительного население не знает

Про томографы Дмитрию Медведеву, а с ним — всей стране — в известном тележанре «беседа у приставного столика» рассказал глава Контрольного управления президентской администрации Константин Чуйченко. 170 с чем-то штук субсидированных госбюджетом аппаратов купили примерно на 7,5 млрд руб. По этой косточке представляют остальной скелет динозавра. Так, 16-срезовые томографы производители «отдавали» за 16-20 млн руб., а после конкурсов поставщиков, проводимых облздравотделами, регионы покупали эти аппараты за 30-50 млн. 64-срезовые томографы по 28-35 млн обходились в 60-90 млн. У откатов своя вертикаль: российский минздрав рассчитывал субсидии субъектам федерации уже с кратным коэффициентом — а иначе откуда бы взялись на местах такие деньги. И сам центр закупил для подведомственной клиники 64-срезовый томограф за рекордные 95 млн руб. При этом ни один из четырех мировых производителей аппаратуры напрямую в тендерах не участвует, только «авторизованные дистрибуторы».

По стране прокатится волна «дел о томографах». Привлекут за халатность главу омского минздрава Еврофеева, по тому же делу будет проходить сын губернатора, главврач облбольницы Константин Полежаев — он переплатил за томограф около 40 млн руб. Московский рекорд побьет норильская поликлиника — она купила томограф за 147 млн руб., в посредничестве подозревают главу красноярского заксобрания Усса. На откатах за томограф попадутся начальники медуправления Минобороны генерал Белевитин и Военно-медицинской академии полковник Никитин — ущерб 70 млн руб. На очередном совещании у президента тот же Чуйченко определяет объем «порочных закупок, по самым консервативным оценкам», в 1 триллион рублей. «Объем воровства» — упрощает смысл цифры с двенадцатью нулями Медведев. Исходя из этого, аналитики подсчитывают весь «коррупционный налог» России: порядка 3% ВВП. Притом что госзакупки в стране составляют 5 триллионов, а 20% — это минимальная ставка откатов, без которых ни один поставщик даже не надеется заключить контракт.

Борьба с коррупцией — тоже поле чиновничьей наживы. Воронин, завотделом в ведомстве самого Чуйченко, попадется на попытке вымогательства у Toshiba $1 млн — он пообещает исключить фирму из якобы составленного в контрольном управлении президента «черного списка» поставщиков. А старшего следователя по особо важным делам Дмитриеву обвинят во взятке в $3 млн за закрытие дела об откате при поставке томографа в Петрозаводск.

Вводимые интернет-аукционы не помогут: чиновники контролируют площадки электронных торгов или делают лот известным только нужным людям (например, используя в тексте совпадающие с кириллицей буквы латинского алфавита — ни один поисковик не найдет). А главный прием «откатчиков» в офлайне и онлайне — подробно указать в условиях конкурса требования, которые может выполнить только один поставщик. Мировые рецепты борьбы с коррупцией вроде политической конкуренции и свободных СМИ не рассматриваются. Зато сразу в трех чтениях примут поправки к закону о госзакупках. Появятся новые уловки: «предквалификация поставщиков» (отсеять не своих еще до конкурса) и особенно «включение в контракт дополнительных условий его исполнения, в том числе не связанных с предметом контракта» — здесь фантазия вообще безгранична.